Пушкин и Гончарова. Последняя любовь поэта - Татьяна Сергеевна Алексеева

что Гончаровой стало не по себе. Она уже не в первый раз выходила в свет и привыкла, что ею любуются, но так откровенно ее еще никто никогда в жизни не разглядывал! Таша покосилась на мать и сестер — не заметили ли они такого почти неприличного внимания к ее персоне? Нет, не заметили: Наталья Ивановна что-то наставительно говорила старшей дочери Александре, Катя, как всегда в таких случаях, стояла рядом и кивала в знак согласия с матерью, а Иван со скучающим видом изучал лепнину на потолке. Младшая из сестер поспешила последовать их примеру и тоже поддакнула каким-то словам Натальи Ивановны, не вникая в их смысл. Думала она в эту минуту совершенно о другом — как бы еще раз незаметно оглянуться и проверить, продолжает ли кудрявый господин смотреть на нее, и у кого бы, незаметно от матери, спросить его имя. Однако начало следующего танца на время отвлекло Ташу от этих раздумий: к ней подошел с приглашением сам танцмейстер Йогель.

И снова громкая музыка и сливающиеся в горящие круги огоньки свечей, снова свобода, которую младшая Гончарова обретала, только танцуя. Снова она чувствовала себя то птицей, свободно парящей высоко в небе, то всадником, скачущим галопом по бескрайней степи, то просто порывом ветра над бушующим морем — и была при этом абсолютно счастлива.

Но каждый танец рано или поздно заканчивается. Музыка стихла, вихри света вокруг опять распались на отдельные маленькие огоньки, все остановились, и надо было, присев в реверансе, легким кивком поблагодарить партнера за танец и позволить ему отвести себя к все так же скучающим в углу сестрам. Утешало Ташу лишь то, что это не надолго, пройдет всего несколько минут, и она снова станет частью звучащей вокруг музыки.

Оказавшись рядом с Катей и Александрой, она принялась искать глазами куда-то отошедших мать и брата — и снова поежилась, ощутив на себе уже знакомый внимательный взгляд курчавого гостя.

— Саша! — подошла она почти вплотную к старшей сестре. — Ты слышала — сегодня приглашен Александр Пушкин! Мы его стихи учили, помнишь?

— Помню, конечно! — отозвалась Александрина Гончарова. — Мы с Катей тоже очень удивились, когда узнали, что он здесь!

— Да, и господин Йогель обещал нам его представить, — добавила Екатерина.

«Оказывается, если тебя не приглашают на каждый танец, это тоже имеет свои преимущества!» — отметила про себя Таша и как бы случайно оглянулась в ту сторону, где до этого стоял изучавший ее брюнет. Как она и ожидала, он все еще оставался на том же самом месте, но теперь уже не смотрел на нее, а разговаривал с только что подошедшим к нему хозяином дома. Они обменялись несколькими фразами, а потом танцмейстер Петр Йогель повел его в угол к молодым Гончаровым.

— Наверное, это и есть Пушкин, вон они сюда идут! — шепнула Таше Александра.

Младшая сестра молча кивнула. В том, что рядом с ее учителем шел тот самый поэт, чьи произведения ей запрещали читать, она уже не сомневалась.

Глава IV

Россия, Москва, Большая Никитская улица, 1829 г.

Сколько раз он уже прошел туда и обратно по этой улице? Александр Пушкин давно сбился со счета. Он вышел из дома около полудня, а теперь время приближалось к четырем часам. Кажется, с тех пор он и не присел ни разу — только ходил мимо дома Гончаровых то по одной, то по другой стороне улицы, стараясь не слишком явно поглядывать на их окна. Удавалось ему это с трудом. Даже если Пушкин специально отворачивался от скромного светлого особняка, в котором скрывалась Наталья, оказавшись рядом с ним, он не выдерживал и все-таки бросал в его сторону быстрый и робкий взгляд.

За четыре месяца, прошедшие с тех пор, как он в первый раз увидел Наталью Гончарову на балу у Йогеля, Пушкин выяснил об этом доме и его обитателях все. Ему рассказали и о хозяине дома Николае Афанасьевиче Гончарове, и о его супруге, и об их шестерых детях, и обо всех остальных родственниках. Александр знал, что Николай Афанасьевич тяжело болен и что болезнь его из разряда душевных, поэтому уже давно не появляется в обществе. Поначалу Пушкину рассказали, что с ума Гончаров начал сходить после того, как упал с лошади и сильно ударился головой, но позже до него дошел другой слух — что причина болезни отца Натальи — самое обыкновенное пьянство. Какое из объяснений было правдой, Пушкин не знал, но сильно подозревал, что верен второй слух. Слишком уж старательно, как он выяснил, Наталья Ивановна Гончарова скрывала все, что касалось здоровья ее мужа, слишком уж глубокой тайной было окутано все связанное с ним. Да и ее собственный жестокий нрав легко объяснялся именно пьянством супруга — Пушкин встречал такие семейные пары, хотя и не в высшем сословии. И теперь он испытывал по отношению к Наталье Ивановне не только обиду, но и сострадание. Хотя гораздо больше сочувствия вызывала у него младшая Наталья. Хотелось не просто всегда быть с ней, хотелось еще и помочь ей вырваться из семьи, в которой она была вынуждена жить в страхе перед собственным отцом. Да еще, наверное, каждую минуту опасаться сказать о нем что-нибудь лишнее и получить за это порицание от матери. Во всяком случае, во время их с Натальей коротких встреч на концертах в Благородном собрании у Александра создалось именно такое впечатление.

Но, для того чтобы помочь юной Гончаровой, Пушкину необходимо было заслужить расположение родителей, а это совсем не просто. Все их с Гончаровыми общие знакомые в один голос утверждали, что репутация у Пушкина, мягко говоря, недостаточно безупречна для того, чтобы быть принятым в их доме. Одни намекали на две его ссылки, дружбу с мятежниками и не совсем «дружеские» отношения с цензурой, другие — на его многочисленные дуэли, любовные похождения и, что еще страшнее, на слухи о них, которые щедро приписывали Александру намного больше побед над женщинами, чем было на самом деле. Все то, чем он так гордился, теперь выступало против него в самом важном для него предприятии. А таких фактов, которые понравились бы госпоже Гончаровой, в жизни Пушкина, можно сказать, почти и не было. Разве что какие-нибудь мало значащие мелочи…

«Надо было с детства быть пай-мальчиком, хорошо учиться, не разыгрывать учителей в лицее, не сбегать оттуда и закончить его с