Наварин (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

На помощь егерям бросились матросы отряда храброго лейтенанта Зайцевского. С абордажными мушкетами и тесаками они сразу же врубились в самую гущу врага. Сам лейтенант впереди, с саблей наголо:

– Покажем басурманам, где раки зимуют!

И показали! Часть турок вскоре была загнана на крутой берег моря. Там рукопашная достигла еще большего ожесточения. Пленных не брали. Никто даже не пытался заряжать свои ружья, все работали штыками. Это был уже не бой, а резня. Бились молча, и пощады никто не просил. Командир егерской роты штабс-капитан Томиловский в горячке боя схватился над самым обрывом с турецким офицером. Дрались долго и упорно, пока Томиловский из последних сил, все же не скинул турка в пропасть. Однако, падая, противник, изловчился и потащил штабс-капитана за собой. В самый последний момент, командир роты каким-то чудом зацепился за выступавший ниже обрыва камень, и остался висеть на нем прямо над бездной. Турок же полетел вниз.

А рукопашная схватка наверху уже подходила к концу. Окруженные со всех сторон, турки были перебиты, последние из них, не желая сдаваться, бросались с обрыва и разбивались.

Пытаясь спасти хотя бы остатки отряда, Чардак-Осман выслал из крепости вдоль моря еще один отряд. Увидев висящего над бездной Томиловского, турки открыли по нему прицельный огонь и вскоре прострелили ногу штабс- капитану. Тем временем находившиеся наверху егеря делали все возможное, чтобы спасти своего командира. Перво-наперво они отогнали находившихся внизу турок. Затем двое солдат, рискуя жизнью, начали спускаться по обрыву, не взирая на огонь турок. Один из них сорвался и упал вниз. Второй вернулся, но только для того, чтобы взять нового напарника и еще раз попытаться спасти командира. Понимая, что новая попытка приведет к новым смертным, Томиловский закричал своим подчиненным:

– Ребята! Я запрещаю вам спускаться с обрыва ко мне! Оставьте меня моей судьбе, а сами следуйте в лагерь!

– Неужто бросим командира? – переглянулись егеря. – Как же мы жить после этого станем?

Голь, как говориться, на выдумку хитра! Солдаты сняли с убитых турок пояса, связали их между собой и после долгих усилий все же вытащили наверх штабс-капитана.

С криками «ура» они торжественно принесли на плечах своего командира в лагерь. Находясь на руках солдат, Томиловский сжимал в руках саблю, отбитую у своего противника. Увы, спасти жизнь храброго и благородного офицера так и не удалось. При падении на камень Томиловский получил столь сильный ушиб груди, что спустя несколько дней его не стало.

Бой 28 мая стал победным для нас, но потери были огромными. Некоторые роты потеряли до половины своего состава. Впрочем, неприятель лишился в несколько раз больше. С этого момента горцы появлялись уже только в отдалении от нашего лагеря, да и то мелкими партиями. Прекратили свои вылазки из крепости и турки. Вскоре вокруг Анапы были построены еще несколько редутов, которые окончательно замкнули кольцо осады. Одновременно постепенно подводились к крепости и траншеи, как наземные, так и подземные. Одновременно заготавливались штурмовые лестницы и фашины, которые постепенно накапливали непосредственно у крепостных стен.

Русская смекалка всегда делает чудеса! Так случилось и под Анапой. По чьему-то предложению, в вырытые ямы (чтобы не достали пушки с крепостных стен!) поставили несколько мортир и те круглосуточно палили в крепость мелкими камнями. Убивать, они никого не убивали, но неприятностей туркам доставляли много и главное непрерывно! Меншиков истощал гарнизон не только физически, но и психологически.

10 июня ядрами удалось проломить в анапских стенах несколько брешей. Турки пытались, было, их заделывать, но смельчаков-каменщиков метко снимали стрелки-егеря. Черноморские линкоры подтянулись на якорях к крепости настолько, насколько позволяли глубины. Теперь били, расширяя проходы. Солдаты Нотенбургского и Таманского полков точили штыки – им первыми врываться в крепость.

– Тут главное не опоздать, сразу выпад вперед и на штык нанизывай, пока тебя турок ятаганом не достал! – поучали молодых солдат ветераны.

Командиром авангарда был определен полковник Перовский. Собрав своих офицеров, он наставлял их:

– Как в проломы ворвемся, так сразу бегом вперед, и чтобы ни в какие мелкие драки не встревать! Наше дело любой ценой пробиться к дон-джону, а уцелевших позади, добьют другие!

– У меня все готово! – сообщил Грейгу Меншиков. – Можем завтра поутру, и начинать с Богом!

– Давайте, Александр Сергеевич, еще раз паше анапскому капитуляцию предложим, авось удастся крови избежать! – подумав, предложил Грейг. – Условия же выдвинем щадящие!

Меншиков не возражал:

– Штурма туркам не выдержать! Думаю, что они это и сами понимают!

Послали в крепость парламентера с трубачом и барабанщиком. Трубач трубил, барабанщик барабанил, а офицер-парламентер размахивал белым флагом. Турки стрельбу прекратили, и головы из-за стен высунули.

Выслушав условия парламентера, Чатыр-Осман-оглу выдвинул ответные. Офицер удалился. Грейг с Меншиковым над условиями коменданта подумали и снова послали в крепость переговорщика. Кое-что из турецких просьб адмиралы утвердили, иные отвергли. Начался нудный двухдневный торг, в результате которого турки все же капитулировали. На флагмане Грейга «Париж» подняли флаг полного адмирала. Только что было получено известие о присвоении командующему флотом следующего чина. Одновременно над крепостью был поднят только что учрежденный флаг начальника Главного морского штаба. Посыльным судном под Анапу пришло известие о том, что князь Меншиков утвержден на должности начальника Главного морского штаба. Флот салютовал крепости одиннадцатью залпами. Так Анапа стала русским городом.

Престарелого Чатыр-Осман-оглу отпустили в Анатолию. После капитуляции Анапы старика полностью парализовало. Узнав об этом, султан даже не стал высылать ему свой любимый шнурок. Особенно были рады наши пойманному Сеферу-бею, за которым давным-давно охотились. Маститого агента сразу же отправили в Базарджик к руководителю армейской контрразведки генерал-майору Курису. Там Сефер-бей пробыл до конца войны, а затем был перевезен в Россию. В Турцию Сефер-бей вернулся только в 1830 году, вполне возможно, что уже перевербованым русским агентом.

Ровно через месяц отряд Кавказского корпуса занял Поти. С многовековым господством турок на восточном побережье Черного моря было покончено навсегда.

* * *

Тем временем на севере в Малой Валахии храбрый генерал-майор Гейсмар сдерживал турецкий корпус у крепости Видино. Под началом у Гейсмара имелось всего четыре тысячи штыков, но ограничивается обороной, он не собирался! Первая проба сил с турками состоялась у селенья Калафаты. Против немногочисленного русского отряда турки бросили десять тысяч своих воинов. Оттоманская конница атаковала, по своему обыкновению, с криками и визгом. Спагов встретили квадратами каре, залпами ружей и вязанной картечью. Опрокинув конницу, а затем отбив все попытки турок обойти русский отряд