История с продолжением - Патти Каллахан Генри

– А также смущены и взволнованы, полагаю. Со мной происходит в точности то же самое, – сказала я, как раз когда вошла Мойра и поставила передо мной поднос с яйцами и рагу.

– Как удивительно, – прошептала Мойра, наклонившись.

Очень вероятно, что не возьми она ранец из сейфа, не нарушь под действием скорби по Каллуму правила, нас бы здесь не было. Мать не обняла бы меня в первый раз за двадцать пять лет.

– Спасибо вам, Мойра, – промолвила я.

– За что? – спросила она, стоя с улыбкой на губах.

– За все. За все это. За то, что привели нас сюда, за… За все, – сказала я, и она понимающе кивнула. Потом я осведомилась: – А где Винни?

– Мисс Изольда… то есть ваша мать, повела ее на прогулку. Мы подумали, что вам стоит дать поспать.

– А Чарли? – поинтересовалась я.

– Спускает с чердака другие рождественские украшения, – ответила Пиппа. – Мне понадобилась коробка с серебряными бусами для елки в гостиной. Благодаря тому, что у нас вы, Винни… Ах, Клара, это просто поднимает мне настроение.

– Я так рада, Пиппа. И дом выглядит просто чудесно, – заверила я ее. – Такой нарядный, словно с минуты на минуту соберутся гости.

– Обычно мы устраивали рождественскую вечеринку, но в этом году это было бы слишком. После ухода Каллума так сложно стало принимать важные решения. Груз ответственности давит на меня. Тяжко. Вечеринка – это…

– Чересчур.

– Да, точно, – согласилась она. – Я никогда ничего подобного не делала без него.

– Я могу помочь, – предложила я. – Если хотите.

Пиппа взмахнула руками, как будто гнала подобную мысль прочь, потом сложила их на коленях.

– Клара, мне нужно сказать вам кое-что насчет Чарли.

Я кивнула, а ее взгляд устремился на дверь, проверяя, не слышит ли нас кто-нибудь.

– Насчет Чарли? – Горячая волна смущения захлестнула мою грудь.

– Однажды ему уже жестоко и цинично разбили сердце, – продолжила Пиппа. – Может, неправильно требовать у вас каких-либо обещаний, но я все-таки попрошу об одном.

– Да?

– Просто будьте с ним искренни. Всегда.

Я вскинула брови, а Пиппа наклонилась ко мне:

– Мне ли не знать, как выглядит влюбленный мужчина, милая.

– Я… – Я прижала руку к груди; казалось, она сейчас разорвется и выплеснет скопившееся в ней желание прямо на стол. – Я не дам никаких обещаний ему или кому-либо другому, если не готова исполнить их.

– Клара, мне сдается, – проговорила Пиппа, покончив с завтраком и накрывая поднос салфеткой с монограммой, – что мы с вами, если воспользоваться расхожей метафорой, сидим в одной лодке. Что шесть, что два раза по три.

– Что шесть, что два раза по три?

– Да, это означает отсутствие какой-либо разницы.

– Ах, ну да, – отозвалась я.

– Ваша мать…

Я кивнула.

– Похоже, она нас обеих ввела в заблуждение.

– И мы обе очень, очень ее любим.

– Да.

– Клара, я почти всю ночь не ложилась. Чарли дал мне биографию Изольды… то есть вашей матери, и я почти до самого рассвета читала ее.

– Это печально, я знаю, – сказала я ей, страдая от того, что Пиппе Джеймсон известно теперь о прошлых жизнях моей матери, о хаосе и пугающем кошмаре столь многих ее дней.

– Печально, – согласилась она. – Что поразило меня сильнее всего, что заглушило мой эгоистичный гнев, так это одна мысль. – Пиппа помедлила, подбирая слова. – Ей-богу, те стыд и страх, которые скрывала ваша мать от этого мира, от нас и от вас, они почти невыносимы. Это началось с детства и не прекращалось ни на минуту: ей в голову вбивали идею, что с ней что-то неладно, что она не годится для этого мира, не вправе любить и быть матерью. Даже представить не могу, какой позор и поношение ей приходилось сносить.

– Ах, Пиппа. – Я уронила голову и судорожно зарыдала, а из глаз брызнули горячие слезы. Мой праведный гнев уступил место милосердию.

Пиппа не вмешивалась, давая мне выплакаться, но наконец я почувствовала на плече ее руку.

– Я не оправдываю ее обман или уход, Клара. Но могу ее понять. Представляете, каково ей пришлось?

– Нет, – ответила я и поднялась со стула, встав рядом с Пиппой. – Не могу. И ей приходилось нести этот груз в одиночестве. – Меня, словно свет восходящего солнца, медленно наполняло сочувственное понимание. – Бо́льшую часть жизни ей говорили, что с ней что-то не так, что-то не ладно. Все это порождает страх. Порождает стыд.

– Да, в одиночестве. Она хотела спасти нас, Клара, но вместо этого причинила нам боль. И ей от этого еще хуже.

– Я не знаю, как быть, Пиппа. Она моя мать. Она меня бросила.

– Прощение. Вот самое сильное средство против страха.

Пиппа подошла ближе и поступила совершенно неожиданно: расцеловала меня в обе щеки и обняла, прижав к себе так, как я всегда мечтала прижаться к своей матери.

Глава 52

Бронвин

Озерный край, Англия

Винни шла рядом с Бронвин.

– Бабушка, – обратилась к ней Винни. – Можно я буду называть тебя бабушкой, раз уж называла так все время?

– Да, конечно, – сказала Бронвин и взяла внучку за руку в варежке.

– Мне нужно кое-что выяснить.

Бронвин посмотрела на этого чудо-ребенка, названного в ее честь, на дочь ее дочери. У нее перехватило дыхание от стыда, что она могла бросить эту девочку.

– Спрашивай, что ты хочешь узнать, – сказала Бронвин, готовая выложить этой малышке все без утайки.

– Ты выдумала Эмджи или она приходила к тебе в точности как приходила ко мне?

– Приходила. И я рассказала ей ее историю. По крайней мере так, как я ее чувствовала.

– Значит, она у нас общая, – промолвила Винни, потом остановилась, поправила очки и посмотрела Бронвин прямо в глаза. – Мама не видит ее и не знакома с ней.

– Твоя мама, скорее всего, сердится на меня, поэтому не может видеть Эмджи. И это нормально. Для нее сейчас так даже лучше. А вот тебе требуется друг. – Бронвин остановилась и указала на большой участок сельхозугодий близ фермы Хилл-Топ. – Вот там, моя милая девочка, живет Кролик Питер.

– Знаю. Я была там с мамой несколько дней назад. – Винни остановилась у калитки. – Маме в самом деле нравится Беатрис Поттер. У нас есть все ее книги, и мама даже поместила в рамочку несколько рисунков из «Утки Джемаймы».

– Я читала ей эти книги, когда она была маленькой.

– Она мне рассказывала, – сказала Винни.

Бронвин оперлась обеими руками на столб ограды. Ей требовалась