Наварин (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

На шканцы и вовсе ходить было боязно, ибо там тоже частенько прохаживался царь-государь в сопровождение своего любимца барона Дибича. Хорошо, коль под настроение к нему попадешь, но не дай бог, ежели, подвернешься под горячую руку!

– Когда же мы эту распроклятую Варну одолеем! – горевали офицеры и матросы. – Может быть, хоть тогда и вздохнем свободно!

На юте «Парижа» для императора установили большой телескоп, в который он наблюдал за ходом осады крепости.

* * *

К концу августа к Варне, наконец-то, прибыл долгожданный гвардейский корпус с пушками и обозами. Лучшие полки России: Преображенский и Семеновский, Измайловский и Павловский, Финляндский и Московский, лейб-гвардейские егерский и конно-егерский, казачий и гусарский, уланский и драгунский, гвардейская пешая и конная артиллерия. Вместе с остальными прибыл и гвардейский флотский экипаж во главе с контр-адмиралом Фадеем Беллинсгаузеном, тем самым, который семь лет назад открыл Антарктиду.

В осадный лагерь гвардейцы вступали со старой солдатской песней:

У нас войска очень много,

Все – лихие молодцы.

Мы надеемся на Бога

И на русские штыки!

Нам товарищ – штык трехгранный,

Хочет кровь врага пролить.

Мы на то его точили,

Чтобы грудь твою пронзить!

Гвардия пришла, чтобы переломить ход войны. Прибывшие полки сразу же включили в состав осадных войск.

Теперь варнский лагерь уже сам напоминал настоящий город. Участок, где квартировали егеря так, и назывался «Егерской улицей». Остальные палаточные городки по названиям, квартировавших там полков. На «Морской площади» жили в своих палатках моряки. Тут же располагался телеграф. Чуть дальше был артиллерийский квартал и госпитальный поселок. Гвардейский корпус образовал, соответственно, две свои улицы, названных просто «Гвардейская» и «Конногвардейская».

Вскоре к лагерю стали прибывать торговые суда из Одессы. Для купцов после закрытия проливов с началом войны наступили не лучшие времена, но теперь у них, наконец-то, появились достойные покупатели. Недалеко от берега круглые сутки бурлил рынок, где можно было увидеть торговцев со всей Европы.

На позициях тоже шла своя обыденная жизнь. Солдаты развлекались тем, что поднимали из окопов на штыках фуражки, а турки палили по ним почем зря. Тут же спали сменившиеся с пикетов и ни ружейная пальба, ни непрерывный грохот пушек не мог их разбудить.

Вместе с гвардейцами к Варне прибыла и ракетная рота.

– Это кстати! – обрадовался граф Воронцов и тут же велел ее командиру показать туркам, где раки зимуют.

Михаил Семёнович Воронцов

Для начала решено было обстрелять передовой турецкий редут. Подполковник Внуков расставил в ряд здоровенные шеститрубные станки. Трубы вставили начиненные порохом 20-фунтовые ракеты.

– Подпаливай! – крикнул Внуков.

Зашипели горящие фитили. Затем из труб ударил форс пламени, и длинные сигары одна за другой взлетели в сторону неприятельского редута. Сидящие в редуте визжали от страха, наблюдая, как на них падают невиданные дотоле снаряды. Тем временем охотники Симбирского полка во главе со штабс- капитаном Сульженко обошли редут с тыла, и вышибли обезумевших турок оттуда штыками.

– Хорошая штука эти ваши ракеты! – похвалил Внукова граф Воронцов. – А ну-ка, пугните наших друзей и в самой крепости!

– Станки развернуть! Ракеты в трубы уложить! – скомандовал Внуков.

– К стрельбе готовы! – бодро доложили фейерверкеры от станков.

– Ну, тогда запускаем Змея Горыныча! – усмехнулся Внуков, самолично подпаливая зажигательный шнур. – Сейчас на славу повеселимся!

С жутким шипением и воем взвилась первая ракета, за ней другая, третья. Оставляя в небе огненный след, они летели в крепость, где, падая и взрываясь, поджигали все вокруг. Вскоре из Варны донеслись истошные вопли турок.

– Никак фейерверку нашему радуются! – смеялись солдаты-ракетчики. – Так нам не жалко, мы еще запустим!

Вряд ли тогда кто-то из свидетелей этого события предполагал, что он присутствует при рождении самого мощного и страшного боевого оружия грядущих эпох…

* * *

Тем временем для деблокады Варны с юга спешил 30-тысячный корпус Омер-Вриони паши. Албанец Омер-паша совсем недавно отличился в Морее и был любимцем султана.

Турки, было, ударили по передовому отряду генерал-адъютанта Бистрома у деревушки Куртепе (что означает «Волчья гора»), но были отброшены. Вскоре после этого Омер-паша был остановлен во встречном бою гвардейским отрядом генерала Фрэйтага всего в шести верстах от крепости. Первый натиск выдержали лейб-гвардейские гренадеры. В штыковом бою пали генерал Фрэйтаг и полковник Зайцев. Смерть командиров внесла некоторое замешательство в рядах, но подполковник князь Мещерский с саблей наголо снова повел полк вперед, и гренадеры выстояли. А затем подошел Павловский полк. Турки бежали, бросая зарядные ящики и обозы.

На другом участке турки все же сумели прорваться в тыл вагенбурга у Куртепе. Теперь до Варны им оставалось уже совсем не много. Многочисленная турецкая пехота продвигалась вперед, умело прикрываясь кустарником. Наконец Омер-паша ввел в бой свой последний резерв 15- тысячную конницу. Конница в неистовстве прорвалась к прикрывавшим осадный лагерь редутам. Храбрость турок в этой атаке была необыкновенна. Знаменосцы-байрактары и муллы, подавая пример, первыми с криками бросались грудью на картечь, взбирались на редуты, водружали на гласисы свои значки и тут же умирали на штыках, прославляя Пророка. Здесь отбивался от турок малочисленный отряд генерала Бистрома. Генерал кликнул охотников:

– Ребята нас мало, но атаковать надо! Уцелеть надежды никакой! Кто за мной, вперед!

И первым кинулся с обнаженной саблей в гущу врагов. За Бистромом пошли все. Это был уже не бой, а настоящая резня. Бились до последнего. Когда ломались штыки, дрались прикладами. Когда разбивали в щепу приклады, в ход шли кулаки. Отчаянно дрался поручик Измайловского полка барон Вревский. Несколько рубленных ран получил он, но так и не покинул поля брани. Мы еще встретимся с этим храбрецом!

Пощады в той схватке никто никому не давал, да никто ее и не просил. И все же пыл турок оказался слабее русской стойкости. Неприятель бежал, причем столь же стремительно, как совсем еще недавно нападали. Из отряда Бистрома уцелели немногие, но дело свое они сделали. Вечная им за то память!

Теперь уже отряд принца Евгения Виртембергского сам устремился на пересечку турок, чтобы окончательно отбросить их от Варны. Украинский, Одесский, Азовский и Днепровский полки, егеря, лейб-уланы и лейб-казаки, артиллерия – все горели желанием посчитаться за кровь товарищей. Удар русских полков был всесокрушающ! Они гнали турок до только что воздвигнутого им в перелеске редута. Затем был тяжелый бой за редут.

Сражение при Куртепе 18 сентября 1828 года

Из хроники сражения: «Отбитый пехотою первой линии, неприятель упорно повторял