Этот маленький город - Юрий Николаевич Авдеенко

– Я видела этого человека… Гена, это же тот, которого убили в день твоего приезда.

– Бабляк… Но кто второй?

Я покачал головой. Потом присел и стал разглядывать снимок через лупу…

Третий звонок дрожал над обезлюдевшим фойе. Заглянула билетерша. Она торопила нас.

– Пойдем, – шепнула Нелли. – Не привлекай внимания.

Мы пошли в зал. Но мне было не до кино. Я твердил фамилию фотографа – Саркисян…

Плакат третий

Этот стук извел меня. Он был громким и повторялся через короткие промежутки времени.

«Тяк!.. Тяк!.. Тяк!..»

Я высунул голову из-под одеяла. Посреди комнаты стоял эмалированный таз. С потолка капала вода. Таз, вероятно, принесла хозяйка, потому что за окном лил дождь и было сумрачно. А крыша была совсем как решето. Хозяйка однажды сказала:

– Достали бы мне жести. Вы все можете…

– Не обещаю.

– Вы все можете, – сказала хозяйка. – Если захотите.

– Это другое дело.

Она деланно вздохнула и покачала головой. Что ни говори – дама с манерами. Вот и сейчас я слышу ее шаги на пороге. Она не стучится в дверь, а громко, нараспев говорит:

– Вы еще спите?

– Нет. Плаваю…

– У меня к вам дело, – говорит хозяйка.

Минуту спустя она уже в комнате. Громоздкая, словно шкаф.

– Вы будете иметь возможность беседовать с человеком необыкновенным. – Голос ее звучит, как в бочке.

– Роза Карловна, кто вы по национальности? – спрашиваю я.

– Спросите что-нибудь полегче. Мать моя была гречанка. Отец прибалтийский немец… По паспорту я русская… У вас что, профессиональная манера перебивать говорящего? За месяц я так и не смогла сказать вам то, что могла и хотела. Но на этот раз вы меня выслушаете… Наш сосед – учитель ботаники. Настоящий русский интеллигент. Он всего боится. И только к органам власти питает доверие. К тому же он убежден, что у такой хозяйки, как я, не может быть плохого квартиранта. У него неприятности. Поговорите с ним. Это займет немного времени. А я приготовлю вам воду для бритья…

Над жухлым, худым лицом блестело пенсне. Учитель ботаники протянул мне руку и виновато сказал:

– Чайников.

Путаясь и заикаясь, он рассказал, что этой ночью к нему залезли воры. Очистили шкаф с шерстяными вещами. А дело идет к зиме…

Расследованием кражи в доме Чайникова занялся Волгин. Он обнаружил на шпингалете отпечатки пальцев. Вскоре выяснилось, что отпечатки принадлежат местному жулику по кличке Граф Бокалов. Графа взяли в три часа дня в торгсине, когда он сдавал золотое обручальное кольцо.

Девятнадцатилетний парень, бледный, с глазами наркомана, дурковато произнес:

– Граждане начальники, меня и самого совесть мучит. К старому учителю залез. К человеку, который мне про порядочную жизнь рассказывал…

– Где вещи? – спросил Волгин.

– Какие вещи? – удивился Граф. – Что-то вы тень на плетень наводите. Лучше спросите, из каких побуждений я кодекс уголовный нарушил. Что меня в чужое окно толкнуло? Я отвечу вам, граждане начальники… Жажда знаний! Вы и не ведаете, какая у старика богатая библиотека! При царском режиме собирал!

Болтая в таком духе, Граф Бокалов в течение трех часов утверждал, что забрался к учителю Чайникову с целью выкрасть книгу Лидии Чарской «Паж цесаревны».

Книгу обнаружили при обыске. Исчезновение ее Чайников просто не заметил. И еще в комнате Графа нашли нераспечатанную коробку в английской упаковке.

Потом Графом внезапно заинтересовался сам начальник отделения. Какие планы у Каирова на этот счет – профессиональная тайна. А может, он просто хочет помочь Бокалову порвать с преступным прошлым. Стать на правильный путь…

Я забыл написать о фотографии. Тогда, после сеанса, мы вернулись в фойе. И я снял фотографию, предъявив изумленному директору удостоверение угрозыска. Вообще я заметил, что люди либо удивляются, либо пугаются, столкнувшись с нашим братом. Почему так? Ведь большинство из них хорошие люди…

Сразу пошел в отделение. Показал фотографию Волгину. Он часа два рылся в картотеке. Пришел и говорит:

– Привет от Хмурого. Выходит, что старый валютчик опять объявился в наших краях.

Фотографию увидел Каиров. Он поразил меня своим ответом:

– Хмурый. Поговорите с Саркисяном.

Саркисян – фотограф с базара – точно указал дату съемки:

– Двадцать третье сентября.

– Искать Хмурого. Возможно, он еще в городе, – приказал Каиров.

Вечером Хмурый был опознан сотрудниками уголовного розыска в тот самый момент, когда спокойно прохаживался возле афиши кинофильма «Парижский сапожник».

Я обещал Нелли взять билеты на этот фильм. Но, видимо, с временем я по-прежнему не в ладах.

У Нелли упрямый характер и теплый голос. Я преображаюсь, когда слышу его. Нет нужды делать тайну из того, что мы не можем жить друг без друга… Я и Нелли идем по набережной. Темной и грязной, застроенной пакгаузами, складами, мастерскими. Сегодня вечер с грустинкой, как весною. И звезды. И даже луна… Пахнет морем и нефтью. От запахов кружится голова.

У нас серьезный разговор про высокие материи. Иногда нужно говорить и об этом. Нелли не философ. И я тоже. Говорим, что чувствуем.

– Мы какие-то особенные, – говорит Нелли. – И жизнь у нас особенная… А мне хочется простоты. Вот ты любишь меня, а не знаешь… что я обожаю танцы и мороженое. У меня есть боны. Купим мороженое?

– Время особенное, – повторяю я. – Не надо себя переоценивать. Мы только люди. И выполняем свой долг… Это главное! А потомки разберутся, что мы сделали. Как знать, может, эти улицы именами нашими называть станут…

Мороженое в круглых вафлях. На вафлях имена: «Таня», «Маня», «Ваня»… У Нелли на вафле написано «Гена».

– Твое имя, – говорит она. – Если у нас родится сын, я дам ему это имя в честь тебя…

…Мы возвращаемся домой очень поздно. Зажигаем свет. Уже три дня, как я перебрался в ее комнату. Так правильнее. И честнее… Она спит. Или делает вид, что спит…

Хмурый опять вертелся у афиши кино «Парижский сапожник». Кого он ожидал? И почему тот, неизвестный, не пришел на свидание?

– К афише не подходите…

Этот случайно услышанный телефонный разговор…

Нет. Об этом еще рано писать. Надо проверить. Надо тщательно проверить. Семь раз отмерь, один отрежь… Неужели враг действительно так близко? Я вижу его десятки раз в день. Здороваюсь с ним за руку… А может, это мания подозрительности, вызванная усталостью… На этом записки обрывались.

В полночь Каирову позвонил дежурный по городскому отделению милиции. Он сообщил, что при тщательном осмотре квартиры на стекле книжного шкафа были обнаружены отпечатки пальцев, не принадлежащие хозяйке дома.

Составленную дактилоскопическую формулу по методу Гальтона и Рошера отправили в краевое отделение милиции.

10

Костя Волгин стал Аполлоном Пращуровым не