Гончаров - Владимир Мельник

Обломов, как прежде Онегин, предрекает Ольге новую любовь: «… Ваше настоящее люблю не есть настоящая любовь, а будущая… Погодите, он придет…»

В статье «Лучше поздно, чем никогда» прямо объясняется, в чем — прежде всего — проявилось влияние Пушкина в «Обрыве». Гончаров пишет здесь: «Надо сказать у нас в литературе (да, я думаю, и везде) особенно два главных образа женщин постоянно являются в произведениях снова параллельно как две противоположности: характер положительный — пушкинская Ольга и идеальный — его же Татьяна. Один — безусловное, пассивное выражение эпохи, тип, отливающийся, как воск, в готовую, господствующую форму. Другой — с инстинктами самосознания, самобытности, самодеятельности… они же, смею прибавить, явились в моем «Обрыве». Это два господствующих характера, на которые, в основных чертах, с разными оттенками, более или менее делятся почти все женщины». Гончаров имеет в виду характеры Веры (Татьяны) и Марфеньки (Ольги), однако следует иметь в виду и ту степень оригинальности, которую проявил автор «Обрыва» в творческой интерпретации пушкинского замысла. У Пушкина Татьяна и Ольга противопоставлены как самостоятельная личность и «слепок с чужого». У Гончарова не совсем так. В характере пушкинской героини его поражают черты, свойственные как раз его Вере. В особенности акцентирует Гончаров «таинственность». Ее образ дан Гончаровым в ночных и сумеречных тонах. Однако при этом пушкинская параллель между сестрами скорретирована у Гончарова параллелью евангельской. Вера и Марфенька явно имеют сходство с евангельскими сестрами: Марией (Вера) и Марфой. Гончаров даже оставил имя евангельской Марфы без изменения. Пушкинским мотивом овеян и образ Софьи Беловодовой. Райский, размышляя о характере Софьи Беловодовой, вспоминает строку из стихотворения Пушкина «Красавица»: Беловодова «вышемира и страстей». В стихотворении Пушкина (1832) речь идет о силе красоты, о женщине, в которой «все… гармония, все диво». «Она покоится стыдливо // В красе торжественной своей». Говоря о том, что в красавице «все выше мира и страстей», поэт восхищается и подчеркивает самодостаточную полноту красоты, ее совершенство: перед нами «чистый идеал». Однако у Гончарова намечена и полемика с Пушкиным. Писатель акцентирует в образе Софьи Беловодовой самодостаточную неподвижность, оторванность от жизни. Ее красота холодна, бесстрастна, это женщина-статуя. Пушкин воспевал женщину-ангела, Райского раздражает «покой», и он хочет увидеть в женщине человека. «Вы не знаете жизни, не видите чужих скорбей…», «Не гложет ее мука, не волнуют надежды, не терзают заботы»…