Молодость может многое - Александр Сергеевич Омельянюк

апреля — уже по 200 рублей. Итого менее чем за 5 месяцев она отослала Юрию 850 рублей, то есть в среднем по 170 рублей в месяц. А это была зарплата ведущего инженера НИИ. Платон в это время старшим техником-технологом зарабатывал только 98 рублей в месяц и плюс квартальные премии. А Алевтина Сергеевна начальником отдела министерства получала зарплату 200 рублей в месяц.

Сама Нина Васильевна имела маленькую колхозную пенсию и работала санитаркой в Реутовской городской больнице соответственно тоже за маленькую зарплату. Видимо эти пересланные деньги явились результатом длительного накопительства.

А ведь в этот же период с ними в одной квартире ещё проживала и неработающая Настя с мужем Павлом Олыпиным, получавшим лейтенантскую зарплату. Так что тёще часто приходилось финансово помогать семье дочери.

Но для Нины Васильевны старший сын был дороже старшей внучки. К тому же она уже скоро собиралась в деревню.

Первомайские праздники в этом году продлились три дня и без парада. Поэтому Платон с утра выехал с мамой на дачу, где уже работали, приехавшие накануне пенсионеры отец и бабушка, соответственно готовя сад и огород к летнему сезону. Отец обрезал сухие ветки, а бабушка, в ожидании внука, размечала грядки и уже начинала копку.

— «Ну, зачем ты копаешь? Платон приедет и всё вмиг тебе вспашет!» — останавливал её Пётр Петрович.

И когда остальные Кочеты приехали, Алевтина Сергеевна принялась за работу в доме, прожаривая на солнце спальные принадлежности, а Платон взялся за копку грядок для бабушки.

— «Хорошо, что теперь на первое мая нет парадов! Платон теперь может уже с утра копать мне грядки!» — больше всех радовалась она.

— «Аль! А ты помнишь, как в Париже в этот день праздновали не только День труда, но ещё и День ландыша?!» — за обеденным столом спросил довольный коллективной работой Пётр Петрович.

— «Помню! Тогда все гуляли и радовались весне и солнцу!» — ответила Алевтина Сергеевна.

— «Завтра надо Олыпиных послать в лес за ними!?» — озарило отца.

— «Намо дело! А вот мы сейчас трудимся в праздники! Недаром ведь день труда называется!?» — ревностно, но ехидно точно ответила бабушка.

На следующее утро 2 мая Олыпины присоединились к ним.

Погода была отличная — все дни солнечная! И если первого мая температура днём достигла лишь 14 градусов, то уже в следующие дни воздух разогрелся до 25 и 28 градусов.

— «Вы нам с собой жару привезли!» — ещё у калитки приветствовал молодую пару Пётр Петрович.

Однако в сырой лес они идти не захотели, мотивировав это необходимостью помощи на даче.

Но теперь у них возникли проблемы с ночёвкой. В первую ночь бабушка спала в своей маленькой комнате, родители спали на разных кроватях в большой комнате, а Платон спал на веранде. Теперь же пришлось Олыпиных положить на двуспальную кровать вместо бабушки, её переселить в большую комнату на кровать Петра Петровича, его — на место Платона, а того на его штатное место в мансарду.

Но было видно, что от такого переселения Нина Васильевна обиделась и после праздников засобиралась в деревню.

— «Мамань! А как ещё по-другому разложить всех?! Подумай и не обижайся!» — заметила обиду матери Алевтина Сергеевна.

— «Нам надо срочно делать спальню наверху!» — за обедом предложила она мужчинам.

— «Нет! Надо две! И материал от сарая есть!» — возразил Платон.

— «Но это долго! И кто делать будет? Тебе же ещё экзамены сдавать?» — взглянула она вопросительно на мужчин.

— «Да найду время! Я, как после копки освобожусь, займусь обрешёткой наверху! У меня есть идея, как сделать две изолированные комнаты с общим тамбуром у лестницы!» — твёрдо объявил Платон.

— «А ещё хорошо бы в этом году дом снаружи покрасить!» — добавила Алевтина Сергеевна.

— «А это проще всего! Лишь бы краска была!» — и в этом её успокоил Платон.

Вечером 2 мая Кочеты услышали по радио, что ВВС США нанесли бомбовый удар по территории Демократической Республики Вьетнам, ставший первым с 1968 года налётом их авиации.

А в понедельник 4 мая СССР осудил вторжение армии США в Камбоджу. Поэтому уже 6 мая США официально заявили о предоставлении военной помощи Камбодже.

Но обещанная, взамен сделанного Кочетом Петрову курсового проекта по «Специальной технологии», помощь Геннадия Платону в готовом курсовом проекте по ТММ так и не состоялась.

— «Платон! Извини! Ну, ничего у меня не получилось! Мне дали только один проект! Я же не могу его тебе отдать?!» — вечером в институте ошарашил Петров Кочета.

— «Ген! Ты обещал мне проект за проект! Я тебе дал, а ты мне нет! Причём я тебя об этом вовсе не просил! Ты сам предложил! А я бы сам себе все проекты сделал без твоей помощи! Получается, что ты заранее задумал это, обманул меня?!» — начал Платон.

— «Ну, что ты? Как такое мог подумать?!».

— «Да в любом случае ты меня обманул! А так порядочные люди не поступают! Ты же очень подвёл меня! Хоть бы сказал мне честно раньше, и я бы успел его сделать без тебя сам! А так ты тянул и тянул! Я это, как чувствовал! И мне теперь придётся всё бросить и безвылазно пахать и пахать!» — искренне возмутился Платон, не ожидавший такого от, на данный момент, лучшего друга.

— «Платон, ну, извини меня! Ну, посуди сам: если я тебе этот проект отдам, то я сам его никогда не сделаю, и меня отчислят! Ты же сам знаешь, как я с трудом учусь! А ты сильный, знающий, умный и работоспособный!?» — неуклюже пытался оправдаться Петров, специально льстя Кочету.

— «Ну, как знаешь?! Тебе видней!?» — чуть зловеще сквозь зубы процедил Кочет, брезгливо разворачиваясь и отходя от предателя.

— Ну, Генка, и подлец оказался!? Надо мне с нашей дружбой завязывать! Теперь он от меня не получит никакой помощи и даже мелкого совета, ни шиша и ни гроша! Присосался ко мне, как пиявка, и пользовался моими знаниями и умениями! Точно мама говорила, что многие дружат со мной из корыстных соображений, как с сильным, как с ракетой-носителем, выводящей на орбиту спутники, как в школе дружил Сталев, примазавшись ко мне под мою защиту и пользуясь моей силой и знаниями!? Но внешне я буду теперь к Генке нейтрален, как к пустому месту! Посмотрим, как он без моей помощи выплывет?! — отойдя подальше от Петрова, сам с собой рассуждал Кочет, дав себе установку на будущее.

И уже в совместном пути домой Платон демонстративно подошёл поболтать к Вите Саторкину, оставив Петрова на Веру с Валей. Внешне это выглядело вполне логично. Ведь обычно Заборских с Гуровым, подзуживая друг друга,