Дом Богачей - Михаил Лопатин

Дом Богачей

Михаил Лопатин

© Михаил Лопатин, 2025

ISBN 978-5-0065-8365-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Я нырнул рукой в карман и, не доставая монеты, насчитал двадцать два евро. Перебирая эту жалкую мелочь, я сидел на уличной веранде элитного ресторана при гостинице в центре Парижа – европейского сердца моды, престижа и роскоши, жадно заглядываясь в окна на кокеток модельной внешности, болтающих за столами со своими спутниками. Раскрепощенные, до наглости самоуверенные, загоревшие, блиставшие драгоценностями, эти люди были надменными отпрысками богачей и с рождения имели безлимит на счастье и власть. Деньги их родителей превращали заурядных пустышек в обожаемых всяким окружением любимчиков.

Внутрь меня даже не пустили – вся моя одежда была дешевле, чем белоснежные перчатки официанта, а ночь в здешнем номере стоила годовой зарплаты простолюдина. Больше всего на свете я мечтал попасть на этот праздник жизни, пиршество нескончаемого блаженства. Позволив себе только кофе с круассаном и уличный столик, я завистливо изучал через оконные стекла парней внутри, которым принадлежали красивейшие дамы мира сего. Что в их внешности было такого, чего не было во мне? Ровным счетом ничего, в том-то и дело. Одни были просто заурядными, другие к тому же низкорослыми, кривыми или вовсе банально глуповатыми на вид. Чем они превосходили меня, чем имели честь быть такими отвратительно счастливыми?

Отдав улыбающемуся официанту все свои деньги за глоток кофе, я с мерзким настроением покинул место, в котором слыл невидимкой, и пошел просто гулять – единственное, что я мог себе позволить в любом городе мира, даже самом дорогом.

Всех этих счастливчиков связывало между собой и отгораживало от меня только одно – богатство.

Часть первая. Судьбоносные знакомства

Глава 1. Первый из последних дней

Мечтая о чуде, иногда рискуешь получить его, оставшись при этом ни с чем.

М. Петросян, «Дом, в котором…»

Падение мое началось тем роковым, необычайно теплым майским днем, когда я впервые увидел ее – Еву, столь разнузданную и притягательную девушку, что меня охватила паника.

Я гулял по бульварам Парижа – типичный юноша, полный противоречий, еще стесняющийся знакомиться, но уже созревший для самых развратных действий. Стоял тот опасный период весны, период устоявшегося, липкого тепла, когда манящие женщины сбрасывают с себя тяжесть оков зимних одежд и, словно фениксы, возрождаются в ярком естестве, сводя с ума мужчин.

Я был одержим этими неприступными колоннами ног, словно нищий перед зажиточным: каждая дама становилась богатством, недосягаемым для меня. Мне было семнадцать лет, в сентябре уже совершеннолетие, а в моей спальне девушки появлялись только на экране компьютера. Иногда я тайком фотографировал самых одаренных природой красоток и прятал снимки у себя на ноутбуке, коллекционируя прекрасное.

Возобновлялся всепоглощающий блуд и разгул доступных тел, раздетые под солнцем дамы в открытых нарядах сводили с ума, воздух был пропитан похотью, у меня кружилась голова от этих богинь. Мое голодное естество металось от одной девушки к другой: я воображал их блудницами, снизошедшими в мою постель для ублажения, и пришлось шлепнуться на лавочку от головокружения: вся кровь из головы сбежалась в пах.

Присел я у площади Бастилии, вечерний Париж по-субботнему оживал. На самой площади проходила акция протеста против ужесточения миграционной политики, о которой предупреждали еще с утра на радиостанции Franceinfo. Улица кишела переселенцами, а я разглядывал толпу, выбирая самых очаровательных иммигранток, жадно поедая взглядом загоревших к лету ослепляюще ярких скандинавских блондинок; роковых, по-восточному экзотических брюнеток-сердцеедок; огненно-рыжих бестий, горящих живым пламенем Шотландии; и темнокожих загадочных африканок, одетых в столь тесные джинсы, что ягодицы, к которым, видимо, мне никогда не прикоснуться, будто рвались наружу.

Я был чертовски одинок, казалось, целую вечность; период моего созревания давно прошел, а я с тех пор так ни с кем и не спал. Не считая высокого роста, внешностью я обладал самой заурядной. Возможно, во мне угадывались мужские черты, но все это блекло перед огромным нюансом: меня с двенадцати лет нещадно осыпало прыщами, в основном на теле, лицо чудом оставалось почти нетронутым. Они то проявлялись, то исчезали, с начала этого года их стало меньше, и я решил действовать. Единственный прыщ был на лбу, я не выдержал и почесал его, пошла кровь, и я весь вымазался. Это Бог меня наказывает за грехи – так бы сказала моя набожная мать.

Только вот грехами-то я и был обделен, стесняясь с такой россыпью знакомиться. Как избежать клише, вечных шаблонов, пустых фраз и показать себя с уникальной стороны, блеснуть умом, оригинальностью и, как следствие, обаянием? Кровь по-весеннему закипала в чреслах, и так много чудес обещала толпа иностранок… Я жаждал скорее попасть на этот пир мятежников. Слишком долго мои гениталии оставались не у дел. Утром я в очередной раз проснулся от поллюции, и во мне что-то окончательно сломалось. Хватит это терпеть, сегодня же познакомлюсь с девушкой и неважно, что буду выглядеть глупо.

Грезя о прекрасном знакомстве, я увидел на импровизированной сцене перед толпой протестующих ее – самую очаровательную молодую метиску, какую мне доводилось встречать в своей жизни. Она выкрикивала в мегафон лозунги, ей в такт вопила толпа, поднимая разные тематические плакаты: «Скажем „нет“ расслоению общества!», «Гражданство – выбор каждого!», «Долой коррупцию и полицейский произвол!», «Свободу политзаключенным!». Девушка так бойко надрывала связки, что вены на ее шее набухли.

Я сразу влюбился в это непостижимое слияние Азии и Африки, сделал несколько фото. Смуглая кожа, в меру узкие глазки – она была венцом творения природы, взяв все лучшее от обоих континентов. Миллионы лет эволюции прошли не зря: природа все это время создавала совершенство. На вид ей было не больше двадцати семи лет. Меня пленили ее черты; перестав дышать, я гадал, что больше всего очаровывало в ней: матовая кожа карамельного цвета с кофейным отливом, переливающаяся на солнце всеми оттенками вечерней Сахары; изумрудные глаза, не допускающие оправданий; экзотика внешности с восхитительной примесью сакуры и арабики, которую мне никогда не доводилось видеть в столь редком союзе миров, или пышные черные, как кипящая смола, волосы? Я восхищался ее спокойствием посреди всеобщей суматохи: говорить в мегафон и раздавать листовки у нее получалось одновременно.

На этом волшебство заканчивалось, и начинались подозрения: кто-то заставил эту красу надеть на себя едва ли не мешок – не одежда, а какая-то нелепость, нечто среднее между бесформенным сарафаном и рясой священника. На голове была не то повязка, не то очелье с какими-то узорами, похожими на языческие, такие же были и на платье. Она спускалась со сцены с фразой: «…Но мы знаем решение всех ваших бед, подходите к нам за информацией и подарком», – и возвращалась к своим, таким же ряженым. Это ее своеобразное окружение просто бросалось в глаза. Мужчины и женщины в белых одеяниях, похожие на язычников, держали в руках книги, брошюры, какие-то сувениры и приглашения на медитативные курсы по личностному и духовному росту с крупным слоганом на флаере: «Ты полюбишь себя обновленного – сильного и эффективного человека». Я немного разбирался в религиях благодаря своей матери, и эти люди не представляли ни одну из распространенных конфессий. Тексты флаеров не оставляли равнодушным ни одного наивного, коих здесь было полно: обещалось, что любая существующая проблема решается по их новой методике – медитации прямо во время обучения личностному росту и практического закрепления секретными приемами. Алчные люди хватали все подряд, лишь бы урвать бесплатно. И это в Центральной Европе в XXI веке!

Недолго я разглядывал это безумие, сидя на лавочке и оттирая лоб от крови. Ко мне подошел один из этих ряженых со своими флаерами