Дефект всемогущества - Фёдор Михайлович Шилов

придумать новую память, если так можно выразиться. В этой деревне они были с Верой только один раз: провели неделю в снятом домике – летом в год её смерти. Они гуляли по деревенским улочкам, брали напрокат лодку и уплывали в заросшие камышом протоки. Они покупали парное молоко и свежий батон в соседней деревне. Это было ежевечерним развлечением: прогуляться до избы, хозяйка которой торговала молоком, творогом, куриными и перепелиными яйцами. Вера делилась с мужем мечтами:

– Когда-нибудь, Женечка, мы станем с тобой жить в какой-нибудь деревне. Хотя почему в какой-нибудь? В этой самой деревеньке, в Заберезье, и будем жить! Я буду земским врачом, ты станешь заниматься огородом и рыбалкой, может быть, даже охотой. Светочка к тому времени, надеюсь, уже окончит школу, выйдет замуж, станет привозить нам внуков на лето, и мы их будем вот так же брать на вечернюю прогулку за молоком. Я непременно заведу фруктовый сад, пусть там будет всё: яблони, груши, сливы, вишни, кусты смородины, крыжовника, малины, ежевики. Мы с тобой будем собирать плоды и ягоды, сушить, делать варенье. Я, конечно, рассержусь: зачем столько насажала? Как такую прорву переработать? Банок, сколько бы ни приберегли, всегда будет мало. Руки пропитаются соком, станут чёрно-фиолетовыми, и проще будет пересадить себе новые кисти, чем отмыть старые! Несносный характер и врождённое упорство не позволят мне бросить начатое на полпути! А зимой – мы обязательно сделаем такую печь, чтобы жить за городом и зимой! – откроем банку компота, намажем булку вареньем. Руки мои, конечно же, будут к тому времени привычного цвета, злость улетучится, останется только аромат заготовок и приятная сладость на губах. Я стану выходить на заснеженный участок и гладить стволы саженцев-кормильцев, которые в новом году ещё больше окрепнут и снова принесут урожай. Всё это мечты, Женечка, но мечты – они такие… У мечты человек – промежуточный хозяин. Как в паразитологии: мышь, чьё сознание изменено паразитом, сама бросается в пасть кошке. Тогда паразит оказывается в теле окончательного хозяина и успокаивается. Вот, в сущности, мечта для человека – тоже паразит: изменяет сознание, заставляет прыгать в разинутые пасти, лишь бы обрести окончательного хозяина – реализацию, воплощение. Так что мы с тобой тут поболтали-помечтали, но сознание наше уже изменено, дело за малым – прыгнуть… И однажды мы прыгнем, и будет у нас свой загородный дом, помяни моё слово. Потому что любой замысел зреет, грызёт изнутри, будь то стремление написать литературное произведение, прыгнуть с парашютом или даже совершить преступление. Пока не осуществишь задуманного – не успокоишься…

Евгений махал косой, укладывая на сторону зелёные пряди травы, и вспоминал. Порой ему казалось, что он уже не вспоминает, а придумывает то, чего жена никогда не говорила, но придумывал всё равно непременно Вериным голосом. И оттого казалось, что всё это действительно было.

Он посадил кусты и плодовые деревья – всё, как хотела жена. Давали урожай и те кусты, что остались от Людмилы, так что можно было делать варенье и компоты. Не так много, как в Вериных мечтах, но по зиме Евгений и Света уже лакомились собственноручными заготовками.

Он разбил несколько клумб: тюльпаны, астры, нарциссы, гладиолусы, флоксы. Всё, что любила Вера, и всё, что ей могло бы понравиться, по мнению Евгения.

Иногда ему нестерпимо хотелось вернуть выброшенные фотографии, и он расстраивался, что нет ни одного снимка, где они вместе. Даже где все втроём нет. Кто-то один всегда фотографировал. А вдруг однажды память подведёт окончательно и в очередном исправленном и дополненном издании Веры не окажется вовсе? Тогда бы фото пригодилось. Но нет, сам всё уничтожил… Евгений любовался теми снимками, где Вера была со Светой. Память и тут пыталась внести коррективы, нашептать, что дочка никогда не была карапузом, не сидела у него на руках, а сразу родилась рослой девицей с кучей подружек, которые теперь частенько бегали по лужайке перед домом. А фотографии будто отвечали: нет, была – и маленькой, и пухлой; и на коленях сидела, и к потолку подлетала… И из роддома забирал дочку-крошку, а не длинноногую красотку с маминой заколкой в волосах.

Евгений очень любил дочь. Ему нравилось, когда к ней приходили друзья, разводили костёр, играли на гитарах. Он слушал нестройное пение надтреснутыми юношескими голосами, иногда подпевал и даже сам, бывало, брал гитару, чтобы исполнить лирический романс или озорную частушку. Обходился блатными аккордами, никакого баррэ он отродясь не брал, как, впрочем, и эти мальчишки, пытающиеся похвастаться несуществующим умением. Он хвалил. Поддерживал их старания научиться играть. Разрешал засиживаться допоздна, закрывал глаза, если кто-то притаскивал пиво, иногда и сам выпивал стаканчик за компанию, подбрасывал копеечку на струны и медиаторы.

Он посвятил себя дочери, но это не значило, что жена перестала для него существовать. Он сбега́л к ней на свидания в рассветные часы – сюда, на некошеную половину участка. Брёл по траве, улитки сыпались в галоши. Только рассвет, зелёные травяные пряди, свист полотна в движении справа налево и воспоминания… Запах свежести и дымка – кто-то проснулся так же рано и уже разжёг костёр или затопил баню. Деревня безмолвна, но вот застучат утренние калитки и двери, залают проснувшиеся собаки, послышатся первые разговоры, удары молотков и топоров, визг бензопил и триммеров, и дальше звуки уже безудержны, жизнь – неутомимая и по-деревенски неспешная – набирает обороты. Пронесутся на велосипедах дети, перепрыгнет через забор соседский кот или даже забегут на участок чужие курицы… Отрывистые окрики – с матом и без – раздаются то тише, то громче. Словно в школе объявили переменку, и засидевшиеся ученики проверяют, не разучились ли они кричать за время урока. Деревенские улицы, как школьные коридоры, заполняются движением и звуками.

Евгений ставил косу в сарай. Переменка. Перемена дел. Сейчас Светочка проснётся, ей надо потереть яблочко и сделать творожок со сметанкой. Захочет – не захочет, это её дело, но приготовить надо. Ей бы только газировку хлестать да чипсами хрустеть. Успеть бы, пока она прямо с утра не глотнула лимонада, впихнуть в неё что-нибудь полезное…

А завтра с утра косить не станет, зато пойдёт за грибами, сделает одно из двух блюд, как любил сам шутить: либо картошку с грибами, либо грибы с картошкой, это уж смотря насколько значимый «улов» принесёт из леса. А когда-то и на рыбалку сходит, хоть и не большой любитель, но на булку с берега мелочи наловить, в муке обвалять да нажарить – милое дело. Светка грибы не очень жалует, а рыбку ест. Только головы ещё живым рыбёхам просит при ней не отрезать, всегда в этот момент из кухни уходит.

– Если