Пустое сердце Матвея - Ашира Хаан

Здесь же мне предлагалось ознакомиться с прайсом, который держала в руках почти обнаженная смуглая девушка. Почти — потому что этим самым прайсом она стратегически прикрывала все самое интересное.

На второй картинке блондинка в алом кружевном белье сидела в тележке супермаркета и манила пальчиком.

Третья картинка вообще сбила с толку: на ней был куст. Просто куст.

Пару секунд я искала взглядом еще одну обнаженную девушку. Ну как же без нее?

— Сейчас что — девяносто восьмой год?! У нас на колхозников расчет или на людей с деньгами?!

— Матвей, Матвей… — из-за стола поднялся Паша, протягивая к нему руки ладонями вперед, словно успокаивал дикого зверя. — Ты же сам говорил, что секс продает.

— Продает! Но секс — а не порнуха! Тоньше надо, дебилы!

Матвей не орал. Он жестко и ядовито чеканил слова чуть повышенным тоном, и каждое впивалось в мозг раскаленным гвоздем. Даже я вдруг почувствовала себя виноватой в том, что нарисовала рекламу для колхозников с голыми бабами. Хотя к этому не имела никакого отношения.

Паша что-то продолжал бубнить убаюкивающим голосом, а еще четверо мужиков из разных концов офиса — все в такой же деловой униформе понтярщиков — смотрели на Матвея влажными преданными глазами. Видимо, Паша тут был за топ-менеджера и главного переводчика с языка начальства на человеческий.

— Переделать. Срок — до завтра. Сегодня никто домой не идет, — отрезал Матвей.

— Но дизайнер уже ушел, и…

— Мне все равно.

Он развернулся на каблуках — резко, демонстративно, — показывая Паше, что разговор окончен.

Бросил в пространство:

— Ангелина! Что по страховкам?

К нему подбежала девочка с распечатками, перечеркнутыми красным маркером. На вид ей было лет семнадцать — я аж вздрогнула от неожиданности. Хотя ни один трудовой договор, что я уже проверила, не был заключен с человеком младше двадцати пяти. Так что, вероятно, она просто неприлично молодо выглядела. И я уверена, что не была особенно счастлива по этому поводу. Обычно таким начинают гордиться после тридцати, а не когда даже энергетики не продают без паспорта, причем не в качестве комплимента, а всерьез.

— Я сделала так и так, — быстро затараторила Ангелина, понимаясь на цыпочки, чтобы из-за плеча Матвея показать карандашом обведенные пункты. — Подумала, что если мы превысим франшизу, то дешевле будет обратиться в прежнюю компанию, чем связываться с новой.

— Хорошее решение. Разумное, — одобрительно кивнул Матвей, просматривая листки. — Обычно ты действуешь по интуиции, а тут, гляди-ка, эволюционируешь…

Ангелина отошла, на ее щеках расцветали алые маки от ядовитой похвалы.

Интересно, она понимает, что это был не комплимент? Или они тут уже настолько надышались токсичными испарениями, что не замечают, что начальник унижает их на каждом шагу?

— Что по продажам у нас? — бросил Матвей в пространство, глядя поверх голов. — Не отвечайте, я смотрел прошлонедельные отчеты. Угадайте, какой вопрос я сейчас задам?

— Да бля, ну Матвей! — взвыл из дальнего угла еще один молодой парень. — Рынок сейчас нестабильный, конкуренция огромная, всех штормит! Людей не хватает, времени не хватает, с каждым клиентом отдельно не поработаешь же!

— Что я вам говорил про рефрейминг? — Матвей прищурился. — Когда заворачиваешь конфетку в разные обертки и пытаешься ее собеседнику скормить? Чем умнее собеседник, тем меньше требуется оберток. Некоторым можно показать прямо настоящую конфетку — они сами способны просчитать, что им за нее будет. Что, так сложно?

— Сложно…

— Особенно, когда конфетка из говна, — пробормотала я себе под нос.

Язык мой — враг мой. А также главная проблема фрилансеров, попавших из уединения своей квартиры в офис с отличной акустикой.

Матвей медленно развернулся ко мне. На его лице расцвела змеиная улыбка.

— Кстати! Коллеги! — Он сделал театральную паузу. — Хочу представить вам нашего нового юриста.

Подхватил меня под локоть и вытащил к доске, как провинившуюся школьницу.

Я вывернулась и встала рядом, расправив плечи.

— Это Мария, она…

— Марта, — спокойно поправила я. — Юрист по договорам.

— Если вас не устраивает зарплата, график или условия работы, прописанные в договоре — виновата она! — объявил Матвей.

Я повернулась к нему и подняла брови.

Он будто бы не заметил, обводя сощуренным взглядом офис.

Не уверена, что все поняли «шутку». Возможно, кому-то придется пояснять, что условия договора устанавливает начальство, а не юрист. Но ладно. Не сейчас.

— А еще сегодня наша Леночка уходит в декрет, — продолжил Матвей уже мягче, почти по-отечески. — Иди сюда, дорогая, обниму в последний раз. Скоро ты будешь принадлежать только своим детям.

Смущенная и весьма беременная маленькая рыжая Леночка выбралась из-за стола и встала рядом с ним, не зная, куда смотреть и куда девать руки. Выглядела она так, будто ей надо было что-то сказать, но она понятия не имела — что именно.

— Я решил, что мы все вместе проводим Леночку, — продолжил Матвей. — Мы ведь тут как семья, и никакое важное событие не обходится без общего праздника. Ни отпуск, ни увольнение, ни устройство на работу.

Он повернулся ко мне на последних словах и выдержал намекающую паузу, в которую вместилось сразу несколько многоточий.

Я не Леночка, я смущаться не собиралась.

Мне даже фальшивую улыбку было лень натягивать. Я просто встретила взгляд Матвея и выдержала его без суеты и неловкости.

С каждой секундой нашей молчаливой дуэли выражение лица Матвея становилось все жестче. В дикой природе взгляд глаза в глаза означает вызов. Вряд ли он, с его пещерной иерархией, слишком далеко ушел от своих предков.

Однако суетящаяся Леночка, пробегая мимо нас, разорвала натянутую нить взглядов.

Она помогала другим девушкам расставлять на столах коробки с пирожными и горячей пиццей. Паша же достал шампанское и мартини и разлил по разноцветным пластиковым фужерам.

— За нашу будущую мамочку! — провозгласил кто-то, поднимая бокал, и это дало начало празднованию.

Девушки хлюпали носами и умилялись фотографиям детской, которые показывала Леночка. Мужчины жевали пиццу и обменивались шуточками, стараясь говорить вполголоса, но изредка какая-нибудь скабрезность прорывалась, вызывая поток возмущенных женских взглядов на виновника.

Не обошлось без подарков — получился настоящий Baby Shower. Леночке дарили погремушки, мягкие игрушки, полезные девайсы для малыша.

Я чувствовала себя немного чужой на этом празднике будущей жизни. Знала бы — купила бы цветочки или пинетки. Но кто ж новых сотрудников предупреждает?

Сказать будущей маме тоже было нечего. Советов никаких дать не могу, а поздравлять с таким счастьем по умолчанию считаю неправильным. Не у всех дети — долгожданное и однозначно радостное событие.

Кроме меня, еще один человек не участвовал в суете вокруг Леночки, не