От кочевья к оседлости - Лодонгийн Тудэв

— Может, хватит спорить? — предложил Дооху. — Поедете, и точка. Молодежь тоже будет отдыхать, только позднее. Не хотите же вы, чтобы меня из-за вас к суду привлекли? — схитрил Дооху.

— Как это — к суду? — ахнул Пил.

— У нас действует закон об охране труда. Коли заставлять человека трудиться без отдыха, то его начальника могут привлечь к ответственности. Из-за вашего отказа у меня могут быть большие неприятности.

— Нет, нет! — замахал руками старик. — Не допущу, чтобы по моей вине вам досталось, председатель.

Выйдя из конторы, Пил отправился было домой, но как по дороге не заглянуть к соседям на огонек, как не похвастаться: «Меня председатель отдыхать заставил. Да при этаких порядках старый Пил, того и гляди, до ста лет доживет». Люди радовались вместе с ним, потчевали старика. Тут пропустишь рюмочку, там другую, вот и получилось, что старина Пил вернулся домой в изрядном подпитии.

ОХОТНИК НА АРХАРОВ

Бродить по кручам горного хребта Хара-Азрага, да еще под палящими солнечными лучами, дело нелегкое. И Чавчиг, хоть и был он молод и вынослив, к полудню едва с ног не валился от усталости, его мучила жажда и голод. Охотники на архаров, которые были с ним, тоже притомились, да и лошадям уже требовался отдых. Они по меньшей мере пятнадцать раз пересекали бурные горные речки да преодолевали обрывистые лощины.

— Сколько бродим, и все без толку, — сердито сказал старый опытный охотник Туваанжав. — Это ж надо, какое невезение — самок видели сколько угодно, а самца архара, даже плохонького, — ни разу. Не знаю, что и делать.

Выпрямляя затекшую спину, Сурэн покачал головой.

— Если до захода солнца нам так и не повезет, придется завтра начинать все сначала. Впрочем, до вечера еще есть время, — добавил он, заметив, как разочарованно вытянулось лицо Чавчига при слове «завтра».

— Но если есть архары-самки, значит, к ним вот-вот могут присоединиться и самцы, — сказал зоотехник. — Сейчас ведь у них самое время случки.

Охотники решили устроить небольшой привал. Спешились у прозрачного горного ручья, сами напились, напоили лошадей. Вода показалась им настолько вкусной, словно они отведали сказочной живой воды. Должно быть, она и впрямь обладала волшебной силой — через полчаса охотники почувствовали прилив свежих сил, да и кони словно ожили. Теперь можно было и продолжить свой путь. Они не могли себе позволить тратить время впустую — чтобы заслужить право на эту охоту, Чавчиг и старый Чултэм потратили почти два года. Все началось с выступления Чавчига на общем собрании, состоявшемся вскоре после шестого пленума ЦК МНРП, на котором было принято важное решение об улучшении руководства сельским хозяйством.

— Мы начали скрещивание овец донской и цигайской пород с местными, а также с овцами чамарской породы, — сказал Чавчиг. — Однако результатов пока нет. Да и масштабы племенной работы невелики, следует их расширить. Кроме того, считают, можно провести скрещивание овец местной породы с архарами. Архары чрезвычайно выносливы, дают много мяса. Если эти качества передадутся домашнему скоту, племенное дело в нашем объединении заметно продвинется вперед.

Помнится, Лувсанпэрэнлэй, сидевший в первом ряду, недовольно буркнул насчет того, что и до Чавчига находились умники, которые пытались провести такое скрещивание, только ничего из этого не получилось.

— Выделите мне для экспериментов небольшую группу домашних животных, — попросил тогда Чавчиг. Его поддержал Чултэм, тут же напросившийся в добровольные помощники. Когда поставили вопрос на голосование, Чавчига поддержали почти все, хотя в душе немногие верили в успех его затеи. Дооху и Сурэн не сомневались в удаче, они даже предложили скрестить домашнюю лошадь с куланом, а горных коз — с домашними. Явно не одобрял Чавчига Цамба. При первой же встрече он заявил молодому зоотехнику: «Наш председатель — человек рисковый, любитель всяких новшеств. Да будет ли толк от этого? В прошлом году, по его совету, мы поймали несколько самок антилопы, пытались их приручить, кормили-поили, пока половина не передохла. Дикую тварь приручать все равно что волчонка воспитывать. Козлы-архары наших маток просто перетопчут, да и домашние козлы будут с архарами драться. К тому же изловить архара живьем — сколько сил надо. На меня не рассчитывайте, ружьецо у меня плохонькое, и стрелок я неважнецкий». А Чавчиг и не собирался приводить архаров в стадо, он только хотел взять у них семя. Когда он объяснил это аратам, те были крайне поражены.

Получить разрешение на отлов архара оказалось делом непростым. Сколько раз Дооху с Чавчигом ездил в аймачный центр, говорили с десятками различных должностных лиц, просили, доказывали, спорили. Пока шла вся эта волокита, подоспело постановление Великого народного хурала о запрете на охоту и отлов диких коз и овец. Однако объединению повезло — побывал в нем один крупный государственный деятель, который знакомился с жизнью нескольких аймаков, в том числе и Гоби-Алтайского. Председателю удалось его заинтересовать опытами Чавчига, и тот сдался — выдал разрешение на отлов двух горных козлов и одного барана-архара. Чавчиг был рад без памяти. Он столько надежд возлагал на охоту! И вот солнце неумолимо клонится к закату, а архаров все нет. Багровый диск уже зацепился за западный отрог хребта, еще несколько мгновений, и наступят вечерние сумерки. Бывалые охотники, привыкшие по многу дней выслеживать добычу, ехали спокойно и неторопливо, зорко осматривая окрестности. Зато Чавчиг и Сурэн совсем пали духом, должно быть, старый Чултэм давно заждался их у подножья горы Суужэ, где обосновался опытный пункт искусственного осеменения. «Сейчас старина Чултэм сидел бы уже в собственной юрте, отдыхая от трудового дня. Да и мы тоже. Охота, знать, пуще неволи», — мельком думает Чавчиг, до боли в глазах всматриваясь в скалистые отроги и принимая каждый крупный валун за архара.

Солнце зашло, когда охотники вышли к истокам реки Цагаан. Сколько было изъезжено сегодня, но, увы, впустую!

— Не стоит ночевать в горах, вернемся домой, — сказал Сурэн, не глядя в расстроенное лицо зоотехника.

— Может быть… — начал было Чавчиг и тут же осекся: Туваанжав оборвал его сердитым шепотом:

— Тише! Вон он, вон! — и стал медленно взводить курок.

На фоне темнеющего неба отчетливо вырисовывалось недвижно застывшее, словно скульптурная группа, небольшое стадо — огромный архар и несколько самок. Грянул выстрел. Самок в тот же миг как ветром сдуло, а самец дернул красивой головой, помешкал, словно раздумывая над чем-то, и внезапно рухнул на передние ноги, а потом повалился на бок. Спустя несколько минут Чавчиг увозил свою добычу. Никакие