Пропавшая сестра - Меган Дэвидхизар

Я пересекаю комнату и переворачиваю календарь на июнь. В клетке первой субботы большими буквами отмечено: «ВЫПУСКНОЙ БАЛ», а в конце месяца – «ВРУЧЕНИЕ ДИПЛОМОВ».

Это все не имеет значения, пока мы не найдем Мэдди. Я ненавижу это. Меня бесит, что ее нет рядом, когда я здесь. Меня бесит, что доктор Тельман точно предсказал характер моих головных болей, и что они подкрадываются в то время, как полиция задает вопросы или мама просит меня что-то вспомнить. Я ненавижу притворяться сильной, как будто мое сердце не разбито вдребезги камнем сожаления. Я ненавижу эту чистую комнату, заправленную кровать и аккуратную стопку книг. Я опрокидываю книги, сдергиваю покрывало и комкаю простыни, разбрасываю подушки, устроив полный беспорядок, валюсь на пол, даже не потрудившись убрать волосы с лица.

Разгром не приносит облегчения, лишь утомляет. Я очень устала. Я пытаюсь вспомнить, что случилось с нами в ту ночь, чтобы найти разумное объяснение тому, почему мы были на улице, чтобы понять, могла ли я что-то предпринять, но головная боль сводит на нет все мои попытки.

Моя нога во что-то упирается – книга, которую я уронила. Записная книжка. Записная книжка Мэдди. Она всегда покупает записные книжки. Эта – «Молескин» с эластичным ремешком на обложке. Она всегда держит ее рядом с кроватью, на тумбочке.

Я открываю ее на случайной странице и нахожу стихотворение. Мэдди всегда говорит, что поэзия – это ее способ во всем разобраться, она может найти несколько слов, чтобы выразить то, что ее беспокоит, и оставить достаточно свободного места на странице, чтобы скрыть то, что никому знать не нужно.

Я выбираю ручку – любимую ручку Мэдди с зелеными гелевыми чернилами – и переворачиваю несколько страниц, пока не нахожу чистую. Страницу пересекают четкие линии. Белый, свежий лист бумаги. Никаких ожиданий. Возможно, мне поможет, если я напишу все, что приходит в голову относительно поездки.

Я подношу ручку к странице. На ум ничего не приходит. Никаких идей, зацепок или воспоминаний. Я рисую круги, все темнее и жестче, пока на странице почти не остается пустого места. Затем бросаю ручку и закрываю блокнот, но тут замечаю фотографию на полу. Это мы с Николь в бикини на фоне заходящего солнца. Мы обнимаем друг друга за плечи, а одна рука поднята вверх. Возможно, это было прошлым летом, в ее домике у озера. По моей руке пробегают мурашки, словно от прикосновения льда. Что-то всплывает в памяти. Я помню, как мы были на озере. Во время поездки. С Мэдди. Было темно. Ночь. Я тащила ее по воде. Она была тяжелая. Такая тяжелая. Я добралась до усеянной листвой отмели. Попыталась проверить, дышит ли она, но мешала темнота. И меня трясло. Я помню это. Сильную дрожь. Я бросаюсь к двери и несусь вниз по лестнице.

– Мама!

– Что? Ты в порядке?

Я натыкаюсь на нее. Она убирает волосы с моего лица:

– Ты вспотела.

– Я… я помню, – говорю я. – Я видела ее.

– Ты видела? Ты уверена? Что ты помнишь?

Ее вопросы падают на меня, как капли дождя в ту ночь.

– Когда мы были на озере, шел дождь. Мы были в воде…

На мгновение я замолкаю, увидев, как бледнеет ее лицо, и не знаю, как рассказать остальное:

– Мы должны немедленно вызвать полицию!

Папа идет на кухню, дрожащими руками роется в ящике стола, находит визитку и достает из кармана телефон. Мое воображение не может перестать рисовать эти картины. Моя сестра лежит на земле лицом вверх. Ее мокрые темные волосы наполовину прикрывают щеки. Глаза закрыты. Одежда испачкана песком и грязью.

Это первое воспоминание, с тех пор как я очнулась в больнице. Я пытаюсь удержать его, запомнить, чтобы рассказать полиции. Но каждая деталь – холодная вода, тяжесть ее тела, звук падения ее безжизненной руки на мокрый песок – вызывает у меня желание поскорее обо всем забыть.

Глава 6

Мэдди

22 апреля

Яхочу запомнить каждую деталь этого места.

Закинув сумки за спину, мы входим через главные двери, и хотя снаружи лагерь «Тенистые дубы» выглядит старым, внутри его явно недавно отремонтировали. Полы, стены и потолок отделаны деревом и покрыты лаком цвета золотистого дуба, поэтому создается впечатление, что все вокруг словно обмакнули в мед. Арки с замысловатой резьбой имитируют вьющийся снаружи плющ. Справа находится большая открытая комната с квадратными столами, у каждого из которых по три изящных стула с красными, желтыми или оранжевыми подушками,– это придает помещению осеннюю атмосферу. С потолка свисают гирлянды электрических люстр из кованого железа, но большая часть света проникает через исполинские от пола до потолка окна на задней стене. Солнце освещает зеленую траву, вьющуюся по горам, и деревья, растущие вдоль дороги.

– Комната как будто из Ривенделла, – говорю я, затаив дыхание.

– О чем ты? – спрашивает Николь, странно глядя на нас с Грейс. Из всего, что я знаю о подруге Грейс, ничто не указывает на то, что она поклонница «Властелина колец». Чтению она предпочитает поиски учебников по макияжу, чтобы подобрать подходящие оттенки, которые подчеркнут ее льдисто-голубой цвет глаз. У нее прямые и блестящие волосы и зубы. Будь она на восемь дюймов выше, смогла бы сыграть роль эльфа в одном из фильмов по мотивам книг Толкина, но не стоит сравнивать.

– Не важно, – бормочу я. Меня бесит, что меня волнует, что Николь думает обо мне.

– Места распределены? – стонет Грейс.

На каждом стуле лежит папка с именем, и Грейс уже осматривает ближайшие столики в поисках наших имен. Мне бы следовало поддержать ее недовольство, как это делают все в первый день в школе, когда учителя заявляют, что это единственный для них способ выучить наши имена. Но втайне я рада, что места за нами закреплены. Нет необходимости изучать аудиторию и искать место рядом с кем-то, кто не будет надо мной смеяться, в то время как я буду постоянно беспокоиться, не расстроит ли кого-то мое соседство. Но я не стану говорить об этом вслух. Мы просто ставим наши сумки вдоль стены, как и все остальные.

– Грейс, сюда! – зовет Алисса Гриффин, размахивая папкой с пустого места, практически подпрыгивая на месте. Грейс подскакивает, чтобы обнять ее, а я поднимаю повыше подбородок, чтобы не выдать обиду за то, что никто не позвал меня.

Я нахожу свою папку у пустующего пока стола. Столешницы изготовлены из массивных древесных стволов, покрытых прозрачной смолой, благодаря чему кольца блестят. В дополнение к