Пропавшая сестра - Меган Дэвидхизар

папке на каждом сиденье также лежит записная книжка с мраморной текстурой на обложке и карандаш. В центре стола половина листа бумаги, на котором написано, что все сидящие за столом должны сыграть в «Две правды и одна ложь».

На нем пошаговые инструкции, хотя разве кто-то не знает правил? В других папках: Райан Джейкобс и Эдриан Клемент. Кошмар. Два парня, ни одного из которых я не знаю достаточно хорошо. Не совсем то расположение мест, о котором я мечтала, но мне ли жаловаться? Поэтому, когда Райан Джейкобс садится, я улыбаюсь. Однако вместо того, чтобы признать мое присутствие рядом, он смотрит на друга, сидящего в другом конце комнаты, что-то произносит одними губами и смеется. Все четыре года он считался одним из главных сердцеедов нашего класса, но я, честно говоря, этого не понимаю. Высокомерия достаточно, чтобы даже самая милая ямочка на его щеках выглядела отталкивающе. Я ковыряю щепку на краю стола, когда подходит Эдриан. У него достаточно длинные вьющиеся волосы и всегда торчат в разные стороны, поэтому невозможно сказать, задумано ли это как прическа или он просто отлежал волосы во время сна. На его толстовке изображена удочка и надпись «Реально крутой дедушка».

– Привет, привет, мои фанаты! – Эдриан протягивает руку мне и Райану, ожидая, что мы отобьем пять. Ответный хлопок Райана следует незамедлительно, хотя я не припоминаю, чтобы они хотя бы разговаривали. Я никак не реагирую, все выходит несуразно и неловко.

– Хорошо, – говорит Эдриан, берет стул, разворачивает его и садится верхом, скрестив руки на спинке. – Кто хочет начать первым? – Он просматривает правила игры.

– Мелоди может, – говорит Райан, кивая в мою сторону.

– Мне еще нужно время подумать, – говорю я.

– Подожди, – говорит Эдриан. – Ее зовут Мэдди. Она сидела позади тебя на математике весь первый семестр. Как ты можешь не знать ее имени?

Мы с Райаном оба замираем, Райан, вероятно, потому что не привык, чтобы его одергивали за незначительное упущение. Или за любое другое упущение. Я же ошеломлена, обнаружив, что Эдриан знает не только мое имя, но и то, где я сидела в прошлом семестре по математике. Он всегда казался мне слишком импульсивным, чтобы помнить подобные детали. Не думаю, что я запомнила бы самого Райана, сидевшего передо мной, если бы не тот факт, что мне без конца приходилось хлопать его по плечу, напоминая вернуть бумаги, которые он вечно забывал. Райан из вежливости опускает взгляд на свои ботинки и бормочет что-то вроде:

– Так и знал, что имя начинается на букву «М».

– Все в порядке, – быстро говорю я, отмахиваясь от беспокойства Эдриана. Я больше беспокоюсь о том, что скажу, когда настанет моя очередь. Ложь выбрать легче. А вот сказать правду – трудно. Из-за того, что я сломала руку, когда мне было шесть, я кажусь скучной. Я не собираюсь признаваться в том, что я еще ни разу не целовалась. Миссис Сандерсон понятия не имеет, какой стресс у меня вызывают эти несколько коротких минут на то, чтобы разобраться в той правде о себе, которой я готова поделиться с этими почти незнакомыми мне людьми.

– О’кей, сейчас, – говорит Райан, очевидно, оправившись от смущения, и Эдриан машет ему рукой, чтобы тот сделал ход. – У меня две сестры. У меня карие глаза. И, м-м-м, в следующем году я собираюсь играть за «Пэтриотс».

Мы с Эдрианом смотрим друг другу в глаза. Наверное, мне не стоит усердствовать.

– «Пэтриотс», – говорю я.

В ответ он щелкает пальцами и наставляет на нас воображаемый пистолет.

– Ладно. Моя очередь. – Эдриан впечатляюще быстро потирает руки и резко останавливается. – Я тайный битбоксер. Я выиграл стипендию в двадцать тысяч долларов от Гугл. У меня две татуировки.

Райан изучает его с ног до головы, настроенный на серьезное обсуждение:

– Готов поспорить, ты мог бы отбить ритм, но я не вижу никаких татуировок.

Эдриан поднимает брови и опускает уголки рта, обдумывая оценку Райана. Он не сильно изменился с девятого класса. Я отчетливо помню того Эдриана. Однажды я была так напугана предстоящей презентацией на уроке истории у мистера Трикера, что вбежала в зал, задыхаясь. Эдриан догнал меня и сказал, что вместо того, чтобы представлять аудиторию в нижнем белье, мне следует представить нашего волосатого учителя средних лет в ярко-оранжевых плавках и такой же шапочке для плавания. Сочетание его невозмутимого выражения лица и образа, что он создал в моем воображении, заставило меня расхохотаться, и я забыла о своих переживанях. Эдриан, может, и остался тем же клоуном, каким был на первом курсе, но он внешне изменился. Раньше он был худощавым, весьма худощавым, но сейчас он заметно окреп. Его руки и плечи стали крупнее. Насколько я знаю, он не занимается спортом во Флориде, но, возможно, он работал физически.

– Татуировки могут быть скрыты под одеждой, – предполагаю я.

– Перестань так на меня смотреть! – Эдриан опускает руки, прикрывая одной грудь, а другой пах. Я игнорирую его, стараясь не покраснеть.

– Я думаю, что вся эта история со стипендией – ложь.

Эдриан переводит взгляд с меня на Райана и обратно.

– Сказать правду? – Он делает глубокий вдох и отбивает несколько ударов, прежде чем сказать: – У меня действительно есть две татуировки. Нет, вы их не увидите, и хотя я выиграл стипендию, она была не на двадцать тысяч.

– Она выплачена полностью? – спрашивает Райан, а затем добавляет: – В следующем году я буду играть во втором дивизионе. Я не могу представить, что мне придется самому оплачивать расходы и заканчивать школу со всеми этими долгами.

Я поеживаюсь при мысли о своих собственных оставшихся без ответа вопросах о колледже и нервно ковыряю что-то на столе. Заметив, что Эдриан наблюдает за мной, я замираю.

– Нет, ничего подобного, – говорит он Райану.

– Все в порядке. Студенческие займы – это еще не конец света. Со мной все будет в порядке. – Он поворачивается ко мне лицом:

– Итак, давайте послушаем. Две правды и ложь.

Я надеялась, что они, возможно, забыли обо мне. Мои пальцы непрестанно теребят подол рубашки, и я засовываю их под ноги, чтобы успокоиться:

– Ладно. Я знаю, как делать искусственное дыхание. Я очень гибкая. И у меня есть близнец.

Райан фыркает:

– Что ж, видели мы твоего близнеца. – Он указывает на другой конец комнаты. Грейс что-то говорит своей группе, драматично пожимая плечами, и двое других смеются. – Готов поспорить, что это искусственное дыхание.

Эдриан поджимает губы, делая вид, что размышляет. Я не привыкла, чтобы кто-то наблюдал за мной так долго. Наконец он говорит: