Остров Свободы - Борис Геннадьевич Цеханович

а те как услышали про изнасилование и уголовное дело… Они всем балетом просили, чтоб его не наказывали. Бумагу написали, а когда НачПо собрался уходить, эти две бабы отвели в сторону и шепчут ему – нам, мол, очень понравилось и мы хотим с ним вновь встретиться.

Товарищ восхищённо выдохнул: – Ну…, блин…

А я с сожалением посмотрел на товарища: – Саша, ну ёлки-палки, ну ты же вроде бы серьёзный мужик, а веришь в разную ерунду. Во-первых: Ну…, какой танкист-бычара? Они же все мелкие.

– Ну да…, ну да.., – закивал головой Паршиков, а я продолжил.

– А во-вторых – это был я, – и весело скорчил рожу, глядя как капитан откинулся на спинку стула и в сомнение зачесал пятернёй лоб.

– Да ну…., ни звизди, Боря… Что б ты…, – он смачно чмыкнул уголком губ и как припечатал, – Не верю.

– Ну, вот видишь – какой-то херне веришь, а мне не веришь. Да я это был. Я. Только всё это было по-другому, гораздо веселее и жизненней. Правда, потом жена не разговаривала со мной трое суток, – дальше я рассказал про свои приключения в цветах и красках, а Паршиков и остальные ржали на всю пивную как лошади на случке.

…Дни летели за днями, служба текла спокойно и без напрягов и в один из дней отпросился у начальника штаба сгонять на день в Гавану по своим делам. Уехал с утра, порешал все проблемы, с кем надо повстречался и остаток дня с удовольствием пошлялся по Гаване и совсем незаметно спустил все деньги. Осталось только на билет на автобус до дома. Уже в вечерней темноте садился на автобус до Сантьяго де Лас Вегас. И пока мы пробирались по улицам Гаваны на выезд, всё было нормально и я расслабленно сидел у окна, наблюдая уличную жизнь кубинской столицы, слегка сожалея о всё уменьшающимся времени до отъезда в Союз.

А когда мы выскочили из города, меня сначала посетило лёгкое беспокойство, которое вполне стремительно переросло в проблему на грани паники. Весь день пока шатался по Гаване пил пиво, накатывал в барах и барчиках стопарики разного пойла. Один раз неплохо посидел и поел в гостиничном ресторане. Ну, выпил тоже, там же покупался в бассейне. И всё это, наложившись друг на друга, дало вполне предсказуемую реакцию – я захотел посрать. Не просто захотел – всё это активно и требовательно просилось в наружу.

Паника от этой ситуации происходила от знаний кубинских реалий. В Союзе можно было подойти к водителю и попросить остановиться и подождать. Ну, посмеётся, поухмыляется народ и всё. И все проблемы. Но у кубинцев – нет. Да, водитель остановится, но вот ждать не будет. Высадит и уедет. Вторая суровая реалия кубинской жизни – у них не принято останавливаться и подбирать с дороги голосующих. Вот и выбирай – либо втыкать в задницу палец и терпеть до Сантьяго, либо останавливать автобус и потом всю ночь идти пешком. Вот такая дилемма во весь рост внезапно встала передо мной. Правда, использовать палец в качестве затычки было пока рано, но судя по тому, как оно просилось наружу до этого осталось километров пять езды, а ехать ещё надо раз пять по столько. Блядь…, вот ситуация….!

А пока я синел, краснел, может быть даже зеленел, меня кидало в ледяной холод и обратно в жар, по лицу катился крупными горошинами пот, от той борьбы, которая велась внутри организма. Слава богу, было темно и мои попутчики не видели того невидимого фронта, проходящего по моему организму. Тут в ход шли все способы борьбы – от силовых, когда седалищные мышцы насмерть клинили очко, до идеологических – это когда ты уговариваешь свою жопу.

– Ну…, потерпи…., потерпи…, не дай опозориться советскому офицеру…., начальнику разведки…, коммунисту…. Потерпи…, сейчас приедем в Сантьяго, мы с тобой сходим в шикарный кафельный туалет автовокзала и усрём там всё. Они там долго будут нас помнить….

Это мало помогало, и каждая выбоина на дороге, каждый достаточно крутой поворот, резковатое торможение, могло стать позорным и вонючим финалом. В такой тяжёлой силовой и психологической борьбе я и не заметил, как мы, я и задница, ворвались в узкие теснины улиц Сантьяго. На автовокзале стремительно выскочил из автобуса, готовый прямо тут, на освещённом пятаке асфальта и сесть. Но задница – НЕ ХОТЕЛА. Вот просто ничего не хотела. Блядь, а с чем я тогда так боролся? Для очистки совести заглянул в тамошний туалет и некоторое время задумчиво там постоял, прислушиваясь к себе – Нет. Не хочу. Ну что ж….

Пройдя через половину города, вышел к остановке 463 автобуса, который шёл мимо нашего городка. На всякий случай встал недалеко от густых кустов, но всё было в порядке и двадцать минут ожидания прошли в недоверчивом прислушивании к себе. Вечером автобусы ходили редко и на остановке собралось до фига народу и сам автобус пришлось брать штурмом. Но благополучно втиснувшись во внутрь, я с облегчением вздохнул – ехать тут всего минут семь-десять.

Но успокоился рано. Видать от усилий, применивших для попадания в автобус, от того как меня стиснули со всех сторон, всё что копилось во мне моментально взбунтовалось и я с ужасом понял, что процесс начался. И силовые усилия и всё остальное уже не поможет. Слабое утешение – Что мне повезло – истерично мелькнуло в башке и я изо всех сил прижался очком к вертикальной, металлической стойке, преграждая путь калу наружу. Такой манёвр дал только мимолётное временное преимущество и я сейчас лихорадочно просчитывал все возможные варианты борьбы, даже учитывая тот, что водитель автобуса попался лихой и гнал по вечерней дороге с максимальной скоростью и с той же лихостью вписывался во все вроде бы при обычных обстоятельствах не такие уж крутые повороты, но всех пассажиров с весёлыми женскими повизгиваниями мотало по всему салону, лишь я один, вопреки этому коллективизму намертво прилип жопой к вертикальному поручню, моля бога, чтобы езда быстрее закончилась и тогда я, на автобусной остановке, так стрельну, что от неё ничего не останется.

В этой стремительной и бешеной езде был и свой, важный для меня плюсик. Вместо 7 – 10 минут езды, мы доехали за пять, а может даже и за четыре, которые впрочем, всё равно, показались вечностью. Последний раз колыхнувшись на рессорах, автобус остановился на остановке и чуть ли не половина пассажиров с гамом устремились на выход. А в числе последних, смачно отлепившись от поручня, двинул на