Таёжный, до востребования - Наталья Владимировна Елецкая

В понедельник после обеда я отправилась в опеку подавать заявление на удочерение.

Накануне мы со Снежаной виделись. Каким бальзамом на душу стала для меня эта встреча! После обиды, нанесенной отцом, после известия, что Рустам возвращается к бывшей жене, как отрадно было обнять малышку, которая вскоре станет называть меня мамой!

Около часа мы провели в игровой, а потом гуляли во дворе, болтая обо всем на свете, привыкая к тому, что скоро постоянно будем вместе. Снежана оказалась разговорчивым и любознательным ребенком, доверчивым и ласковым. Ее рука, благодаря лечебной гимнастике и физиотерапии, быстро восстанавливалась. С шеей дело шло медленнее, но я не сомневалась, что рано или поздно мы справимся и с этим недугом. Когда пришло время мне уходить, Снежана заплакала, но я заверила ее, что приду снова, что больше ее не оставлю. Когда ее уводили от калитки, у меня сердце разрывалось от боли. Она оборачивалась, искала меня глазами, так что в конце концов воспитательница крикнула мне, чтобы я уходила. Я повиновалась, но ноги сами вернули меня к калитке; я увидела, лишь как мелькнуло на крыльце Снежанино пальтишко, а потом дверь захлопнулась.

Я была записана на 15:30, но, как это часто бывает, очередь после обеда задержалась, так что я попала в кабинет инспектора по усыновлению в начале пятого. Все шло хорошо, пока инспектор не протянула мне список документов, обязательных к предоставлению.

В списке, помимо справок от терапевта, психиатра и нарколога, справки о доходах, справки о месте проживания и характеристики с места работы, значилась характеристика из райкома.

– А пункт семь обязателен?

– Здесь все обязательно. Вы же состоите в ВЛКСМ?

– Да, но только до пятницы. Второго апреля мне исполняется двадцать восемь.

– Но ведь еще не исполнилось! – резонно заметила инспектор. – В любом случае, если гражданин на момент подачи заявления об усыновлении не вступил в партию, характеристика предоставляется в течение года с момента его выхода из рядов ВЛКСМ.

– Понятно…

– Да что в этом сложного? Райком в этом же здании. Идите прямо сейчас и возьмите характеристику.

Если бы это было так просто! Если бы инспектор знала…

После заседания, на котором мне пришлось оправдываться перед комсомольским активом, мы с Дедовым больше не виделись. Удовлетворившись моим публичным унижением, он потерял ко мне интерес. Я знала, что нам в любом случае придется встретиться, когда я приду сдавать комсомольский билет. Но одно дело – сдать билет, и совсем другое – запросить характеристику, от которой будет зависеть, отдадут мне Снежану или нет.

Выйдя из сельсовета, я завернула за угол, прошла несколько метров и вошла в вестибюль райкома. Сдала верхнюю одежду в гардероб и направилась к кабинету Дедова. У двери замедлила шаг, постояла немного, а потом заставила себя повернуть дверную ручку.

Дедов сидел за столом и разговаривал с коренастым, коротко стриженным парнем в расстегнутой болоньевой куртке. Увидев меня, секретарь сбился, нахмурился и сердито закончил:

– Имейте в виду, Румянцев: еще раз выступите зачинщиком драки – положите билет на стол!

– Больше не повторится, товарищ Дедов.

– У нас принято стучать, товарищ Завьялова, – холодно сказал Дедов, когда за Румянцевым закрылась дверь. – Зачем вы пришли?

Я отметила, что он не поздоровался и не предложил сесть – значит, по-прежнему на меня злился. Не самое обнадеживающее начало. Я приготовилась к борьбе и решительно сказала:

– Товарищ Дедов, мне нужна характеристика по месту требования.

– Откуда запрос? – холодно уточнил он.

– Из органа опеки и попечительства.

– С какой целью?

– Я хочу удочерить ребенка.

Дедов выпрямился на стуле и устремил на меня удивленный взгляд.

– Что-что вы хотите сделать?

– Удочерить ребенка, – твердо повторила я. – Девочку из нашего интерната.

– Умственно отсталую?

Я не ответила. Этот вопрос не имел отношения к написанию характеристики.

– Товарищ Завьялова, вы, по-видимому, сами недалеко ушли от подопечной интерната, если явились сюда с таким заявлением.

– Что не так с моим заявлением?

– Присядьте, – снизошел Дедов.

Я села, продолжая спокойно смотреть на него, хотя внутри меня бурлила ненависть.

– Вот список документов на удочерение. Если не верите, позвоните инспектору Савиной.

Дедов скользнул взглядом по списку, который я положила перед ним на стол, и спросил:

– Зачем вам это нужно?

– Вы имеете в виду, почему я хочу взять ребенка из интерната?

– Да, товарищ Завьялова, именно это я имел в виду! Незачем перефразировать мои вопросы, если их смысл вам понятен.

– Я увидела эту девочку, когда приходила ее лечить, и поняла, что мы должны быть вместе.

– И вы хотите, чтобы я поверил в эту чушь?

– Я не прошу вас мне верить. Я прошу выдать характеристику.

– Вы либо отчаянно смелы, либо до крайности самоуверенны, полагая, что характеристика за моей подписью удовлетворит органы опеки.

– По вашим словам, я плохая комсомолка? Тот случай в декабре – мой единственный проступок. Разве с тех пор я нарушала Устав ВЛКСМ? Если да – объясните, в чем именно состоит нарушение. В противном случае у вас нет оснований для составления плохой характеристики.

Некоторое время Дедов молча изучал мое лицо, о чем-то размышляя, что-то прикидывая. Пауза затягивалась, но я не собиралась нарушать ее первой. Следующий ход был за ним.

– Вы правы, – наконец произнес секретарь райкома, – оснований для плохой характеристики у меня нет. Ни в чем плохом вы с того дня действительно не были замечены. – Он сделал секундную паузу. – Как и в хорошем.

Я ждала, догадываясь, что он собирается сказать дальше.

– Вы живете в Таёжном почти год, и за это время ничего не сделали на благо комсомольской ячейки. Не посетили ни одного собрания, не участвовали ни в одном субботнике, не выполняли общественных поручений, не занимались агитацией среди молодежи…

– На самом деле, товарищ Дедов, я участвовала во всех субботниках, только не с комсомольцами, а со своими коллегами. Что касается общественных поручений, сложно найти в стационаре более активного и деятельного сотрудника, чем я. Возможно, вы не в курсе, что я написала методичку по медицинскому ликбезу для населения, которая по решению здравотдела была выпущена дополнительным тиражом и распространена по всему Богучанскому району. А послезавтра стартует движение агитбригады по медликбезу, в котором я планирую принять самое активное участие. Агитацией молодежи я действительно не занималась, по причине ненормированной рабочей недели, но ведь это, если не ошибаюсь, зона ответственности комсомольского актива. Вы вправе написать характеристику, какую сочтете нужным, но тогда мне придется обратиться в обком комсомола. – Я помолчала и добавила с плохо скрываемым торжеством: – Я не