Остров Свободы - Борис Геннадьевич Цеханович

стол, натужился и с утробным рыком стал выжимать руку чемпиона в верхнее положение. Тишина вновь сломалась и взорвалась воплями, криками и азартным рёвом всех болеющих. И тут уже было неважно – кто выиграет, а кто проиграет. Всеми овладел неконтролируемый азарт, когда ничего не соображая можно было вцепиться зубами в пальму и запросто откусить половину ствола, даже не заметив отсутствие нескольких зубов. Или лбом разбить каменную крышку стола, вместе со скамейками и ощутить полученную контузию только завтра. А Лёха тем временем с бычьим упорством жал, жал, выровнял положение и, не останавливаясь стал валить руку противника в обратную сторону. Тот пытался переломить ситуацию, но уже был побеждён морально и через десять секунд рука была припечатана к столу.

Что тут было? Проще сказать чего не было – не бились головами об каменные крышки столов, а в остальном было море эмоций. Пива тоже было море. Пьяные были все – мы, кубинцы, гости пивной и только трезвые пальмы и бездушные каменные столы спокойно взирали на эту вакханалию.

Уезжали мы, предварительно договорившись встретится завтра вечером. Они выставляли против Киверина другого чемпиона, а мы были согласны на всё, благо герой сегодняшнего дня был в отрубе и не надо было спрашивать его согласия.

С гамом и шумом загрузились на машину и поехали. Правда, через километр пришлось срочно остановиться и бурно поссать. Сели и через километр новая остановка, на новый перессыкон. Залив половину дорожного полотна, мы двинулись дальше, но смех смехом, через километр новая остановка. Как в известном болгарском фильме семидесятых годов – «На каждом километре». И смех и грех. Километров через десять, с великим удивлением мы обнаружили пропажу старшего лейтенанта Захарова.

– Кто видел этого комсомольца последний раз? – Спросил пьяный в дымину Асташков такую же пьяную ораву офицеров и прапорщиков. Но никто не помнил. Вроде был…, вот он был, рядом ссал с таким же энтузиазмом. А когда исчез и где – никто не помнил. Пришлось развернуться и помчались, останавливаясь на таких заметных и мокрых участков асфальта. Только на пятом перессыконе, мы увидели нагло торчавшие ноги из придорожного кювета, куда секретарь комсомольской организации свалился и спал сном невинного ребёнка или солдата, но спал спокойно и ровно. Даже не проснулся, когда мы его грузили в машину.

На следующее утро все болели и никто, тем более Лёха, не хотел ехать и соревноваться. А я немного оклемавшись, решил всё-таки сгонять старшим машины на фабрику за брикетами льда, для охлаждения воды, заодно и развеяться. Приехал, загрузил пять здоровенных брикетов размером метр двадцать на семьдесят сантиметров и толщиной тридцать. Этот лёд дробился и добавлялся в термоса с водой. Тогда холодная вода не выжималась с организма, а более менее усваивалась. А когда приехал, то узнал, что после обеда та же компания собиралась на ближайшую Зону отдыха «Сороа». Что обозначает это название не знаю, но зона была шикарная. Расположена в глубине идущего в пятнадцати километрах от нас небольшого хребта, высотой метров шестьсот-восемьсот, покрытые густыми и труднопроходимыми зарослями, которые смело можно назвать джунглями. Правда, культурными джунглями. Там был ряд уютных пивнушек, рангом выше, чем обычные городские, небольшие бунгало, большой бассейн, ровно подстриженные изумрудные лужайки. А если пройти в глубину джунглей метров двести-триста по удобной утоптанной тропе, то выходишь к красивому водопаду метров в пятнадцать высотой. Вот туда и собирались культурно попить пиво в обществе вполне цивилизованных кубашей и многочисленных иностранных туристов. Всё было вроде бы нормально, но у меня ещё вчера кончились деньги, а занять ни у кого не получалось, так как примерно такая же проблема была и остальных. Но мы были на Кубе и такие финансовые вопросы решались здесь на раз-два путём банального ченча. Ооооо…, это отдельная тема разговора и каждый её решал по своему. Кто лучше и богаче, кто хуже и поменьше. Настоящий классический ЧЕНЧ это не то, когда ты воруешь со склада и это продаёшь. Это когда торгуешь своим личным и при этом крутишься сам.

Конечно, ченч солдатский и ченч офицерский сравнивать было бы не корректно. Что мог заченчить солдат-сержант? Те же классические ленточки, полотенце, свой костюм и остальные элементы одежды, в которых он прибыл с Союза. Трусы, майки…. И кое что другое: например – сигареты.. У офицеров и прапорщиков были другие возможности и круг товаров, которыми они могли оперировать, был гораздо шире. У кубинцев было только две проблемы – Что пожрать и что одеть? Вот эта ниша и использовалась по полной программе. Тут продавалось всё, что было привезено из Союза – одежда и обувь, причём ящиками. Те же ленточки, которые офицеры получали в гораздо больших количествах, чем срочники. Я уж не говорю про организованные передачки с Союза. Хороший финансовый вклад вносил и офицерский продовольственный паёк, который на 50% продавался кубашам, а на остальные 50% спокойно можно было жить. Неплохим подспорьем в этом был наш офицерский магазин, где на положенные 25 песо можно было приобрести кучу флаконов одеколона «Шипр», крепко шибающий по органам обоняния. Те же самые полотенца и другой ширпотреб, охотно приобретаемый кубинцами. Те же сигареты. Ещё моя жена с подругой покупали простенький материал и шили довольно неплохие юбки, трусы, блузки, которые у ленивых и бестолковых кубашек расходились влёт, принося приличный доход. Мой семейный месячный ченч составлял примерно полторы тысячи долларов. В принципе у кубинцев деньги были, но вот купить на них, при их поголовной талонной системе и пустых прилавков магазинов – нечего. И местные кубинцы, живущие недалеко от нас и спекулянты, скупали у советских практически всё, хорошо наживаясь на перепродаже. Но надо сказать, что спекуляция очень строго наказывалась кубинским законом. И то, что мы называли красивым словом ЧЕНЧ тоже было спекуляцией. Но самое интересное, что ченч между русскими и кубинцами, самими кубинцами не воспринимался как спекуляция. А вот когда кубинец спекулировал к этому относилось население очень отрицательно, часто сдавая властям местных коробейников. И тем приходилось изрядно шифроваться, чтобы не попасть в кутузку.

Вот и сейчас был только один способ найти деньги – метнуться в деревню и что-нибудь заченчить. Выдернул из-под кровати сумку и быстро проинспектировал свои возможности. Мне нужно было тридцать песо, чтобы плодотворно и душевно провести вечер в «Сороа». И чтобы их набрать, нужен был точечный удар, а не бродить по деревне с кучей разноцветных полотенец и плавок из валютного магазина и другим ширпотребом.

Отдельно, в небольшой коробочке, у меня лежали броские