Русский остаток - Людмила Николаевна Разумовская

В сентябре она поехала к нему на свидание. Он ей не понравился, она даже, увидев его, расстроилась. Похудел, высох, сгорбился, отрастил бороду и стал похож на старика. Встретив ее, прослезился. Это уж было совсем на него не похоже, никогда он не отличался сентиментальностью. Но потом как-то приободрился и стал говорить, что тюремный опыт многое ему дал как писателю, что здесь совершенно замечательные типы, что он узнал наконец народ и многому научился, что он встретил потрясающего русского националиста и что…

– Прости, – перебила его Галина, – а что он тут делает, твой русский националист?

– Как что?.. – не понял Юра. – Сидит. Пять лет дали, – сказал Юра, уплетая привезенную бывшей женой копченую колбасу.

– За что?

– Ты что, серьезно не понимаешь? Двести восемьдесят вторая статья. Ее называют русской. За разжигание.

– Я, конечно, понимаю, но мне интересна конкретика.

– Конкретика… – Юра потер лоб. – Ну если в двух словах…

Юрин сосед по сидению Иван Иванович Шматько, потомственный казак и спецназовец, пацаном воевавший в Афганистане, получивший инвалидность в первой Чеченской кампании, сумел после демобилизации окончить заочно юридический институт и попытался заняться у себя на родине, на Дальнем Востоке, малым бизнесом. Мужик он был не слабый, но, оказавшись под перекрестным огнем трех вымогательных структур – бандитов, чиновников и нелегальных мигрантов, – решил побороться за свое право на честный труд и достойную жизнь. Поняв, что в одиночку ему не победить ни коррумпированную власть, ни беспредельщиков-бандитов, он организовал что-то вроде русской дружины, целью которой стала взаимоподдержка и взаимовыручка русских, живущих, как правило, по принципу «моя хата с краю» и потому проигрывавших всем структурированным мафиозным группировкам и кланам. Вначале это вроде бы помогло. Но денег у некриминальных русских было значительно меньше, чем у бандитов или мигрантов, и потому в конечном итоге они все равно проиграли, ибо власти были заодно не с законом и правдой, но с евро и долларом или уж, на худой конец, с рублем. Попытка своими силами разобраться с наркоторговцами, поставившими на грань жизни и смерти и без того незначительное детское население небольшого приамурского города, стала поводом для ареста всех «главных зачинщиков», в числе которых оказался и Иван Иванович. Тогда их соратники сумели отбить у неправедной Фемиды пять человек трезвых отцов, не пожелавших мириться с гибелью подрастающего поколения. Но уже следующая акция «националистов» вызвала громы и молнии нешуточные.

В одно прекрасное утро проснувшийся и вышедший на работу город увидел огромные рекламные щиты с изображением – нет, не очередных дебильных пивных паханов и не «достойную» во всех отношениях сексуальную дамочку, но… образ святого Иоанна Кронштадтского с цитатами из его обращений к народу. Народ прочел обращения и малость ошалел. В самом деле, цитаты гласили: «Русский народ, ты забыл, что ты русский?»; «Если не будет покаяния у русских людей, конец мира близок»; «Перестали понимать русские люди, что такое Русь; она есть подножие Престола Господня! Русский человек должен понять это и благодарить Бога за то, что он русский!» И т. д., и т. п.

Терпеть такой нетолерантный «фашизм» вкупе с ксенофобией местные власти никак не могли. Что скажут соседние японцы вместе с китайцами? А если и не скажут, то подумают? И, главное, не они, а те, что подале – в Москве, да в Лондоне, да в Нью-Йорке? Что скажет «Эхо Москвы?» Это уж и совсем страшно подумать! Стали срывать плакаты. Но тут неожиданно для всех подала голос молчавшая дотоле Православная Церковь. Как так? Батюшка святой, не имеете права! Посовещавшись, повесили обратно. Народ несколько дней яростно спорил в общественном транспорте: одни были за батюшку Иоанна, другие за Сталина, а отдельные граждане – за японцев. За мигрантов не вступился никто.

Власти почесали затылки и вывесили альтернативные плакаты. Как в добрые советские времена, на плакатах дружно крепили рукопожатия белый, черный и желтый товарищи. Пиком самодеятельного творчества властей предержащих стал огромный транспарант, на котором было написано: «Единое человечество – Единый Бог!» Не хватало только «единого правительства», но, как уже существующее тайно, оно, очевидно, не требовало рекламы.

Война плакатов закончилась тем, что призадумавшийся было над словами батюшки Иоанна народ снова был сбит с толку неопровержимым демократическим и толерантным постулатом, что Бог все-таки, как ни крути, един, и чего уж тут русским особо гордиться и претендовать. И как ни старались местные батюшки в церквях втолковывать пожилым теткам с малолетними их внуками православное понятие о Едином Боге, большинство населения и в самом деле свято уверовало, что и китайцы с японцами, и турки с татарами, и русские с хохлами, не говоря уж о евреях с арабами, молятся одному богу. Только по-разному.

А через несколько дней и вообще никому не известные скинхеды осквернили нехорошими надписями как те, так и другие плакаты, и после такого кощунства их все равно пришлось убрать. Так демократия с плюрализмом в очередной раз сыграла с доверчивым простодушным народом злую шутку.

А сел в конце концов бывший спецназовец и малый бизнесмен Иван Иванович Шматько за «организацию побоища» между азербайджанцами и русскими. Несмотря на то что в «побоище» было убито трое и покалечено с десяток русских, Иван Ивановича со товарищи приговорили к разным срокам заключения, более же счастливые азербайджанцы отделались частично бегством с последующим возвращением на исконно азербайджанские приамурские земли, частично – ну совсем малым испугом.

И вот теперь два товарища по несчастью, лежа на нарах долгими зимними вечерами, вели друг с другом нескончаемые диспуты, как им обустроить Россию.

– То, что русский народ беспрецедентно унижен, это ясно, – говорил Юра. – Но для меня главный теперь вопрос, сможет ли он все еще сохранять свою универсалистскую, имперскую задачу или он должен сосредоточиться исключительно на задаче национальной, на собирании своих внутренних национальных здоровых сил, дабы окончательно не сгинуть, не раствориться в истории. То есть речь идет о том, может ли он в современных условиях все еще удерживать огромное, хоть и усеченное перестройщиками, пространство империи? Духовно удерживать.

– Это вопрос религиозный, – отвечал Иван Иванович. – Все империи созидались на основе одной великой идеи. Для России это была идея: Москва – Третий Рим. Задание Христа – идите и проповедуйте евангельскую истину – русский народ воспринял как главную задачу своей жизни и нес эту истину для малых и больших народов всей огромной, от океана до океана, ойкумены. Этой идеей он был велик и силен. Утратив эту идею вместе с утратой веры, он утратил