Подземный ход, или Городок - Евгений Шовунов

– Почему украли? – Серёга сдуру подлил масла в огонь. – Мы же его со свалки забрали. А оттуда нельзя украсть. Там лежат вещи, не имеющие правового титула.

Серёга учился на юриста. Часто и обычно не в тему цитировал статьи разных законов. Мнил себя будущим Плевако.

Славкиным лицом можно было пугать маленьких детей.

– Я тебе щас дам титул, Собачья Свадьба! – взорвался хозяин двора. – Ты бы лучше вчера на свалке так умничал.

Серёге не совсем нравилось его «дворянское» прозвище.

– Ну, начинается. Раз уж притащили эти железки, давайте продадим их на чермет.

Славка чуть не плакал.

– Металлисты приезжают на дом, если у тебя железа минимум центнер. И цена у них – рубль за кило. Я со двора весь металл так давно продал. Мы получим за этот хлам не больше полтинника. А я думал, что смогу купить мотоцикл, как у Титомира!

Внезапно ожил Дядя Бэ.

– Подожди. Помнишь, мы стащили пружинный матрац без наполнителя? Ты еще жалел, что его не на что ставить. Вот тебе и подставки. Две уже есть, а взамен еще двух приладишь кирпичи.

Я наяву увидел, как у человека рушатся планы. Вместо «Харлея» – подставка под матрац. Зигзаги судьбы…

До конца лета Славка спал в сарае на украденном матраце. Подставки подошли идеально. Каждый раз, собираясь у него по вечерам, мы подтрунивали над ракетным ложе.

Тачка до сих пор цела и ждет своего часа. Кто знает, может, когда-нибудь на ней повезут что-то и вправду ценное…

Битва на речке

За несколько лет до развала Союза в наш городок стало приезжать необычно много народу из соседнего крупного совхоза со странным названием «Юг». Контингент гостей был возрастом от двенадцати до пятидесяти лет. Полный интернационал. В народе их прозвали южанами.

Формально соседи ехали на учебу в ПТУ или на дискотеку. На самом деле набеги шли с одной целью – потусить да подраться. Путь от Орды до города составлял десяток километров. Средствами телепортации служили велосипеды, мопеды, мотоциклы, гужевые повозки. Особым шиком считалось примчаться в прицепе от трактора, на котором раньше возили силос или навоз. Счастливчики рассекали на убитых «шестерках» или «копейках» без дворников и с разбитыми фарами. Нередко в город, как во времена Батыя, наведывались конные воины в телогрейках.

Все гости как на подбор одевались со вкусом. Трико с туфлями на босу ногу. Фуфайка на голое тело. Старые советские школьные кеды, футболка и джинсовая куртка на два размера больше, чем надо. И самое топовое – модные темно-зеленые вьетнамские брюки. Такие штаны обычно носили до первой стирки, потом они сильно теряли свой уникальный цвет.

До начала 90-х, пока в городке было относительно многолюдно, южане вели себя в рамках. Но со временем их численность стала угрожающей. Клетка для странных танцев в парке уже не вмещала всех ценителей мелодий и ритмов зарубежной эстрады.

Скандал назревал. В воздухе пахло грозой.

И она не заставила себя ждать.

В середине лета вечером на дискотеке кто-то из местных повздорил с одним из гостей. Вспыхнула потасовка. В клетку мигом влетела куча «южного» народа со штакетником в руках. За пехотинцами внутрь заскочили конники.

Началась катавасия. Люди, танцуя, выпрыгивали из клетки кто куда. Самые стройные умудрялись пролезть между прутьев. Тучным не повезло.

В неравной драке южане быстро победили.

«Битва на Калке» привела к печальным последствиям. Через некоторое время по городу кучками стали бродить люди в черном – дерзкие пацаны, косящие под Цоя в фильме «Игла». По одному они не передвигались и в честный бой с ровесниками обычно не лезли. Если б на варваров навалились всем миром, с наглецами покончили бы раз и навсегда. Но не судьба. Наоборот, городские старались заигрывать с супостатами и натравливать их на своих неприятелей.

На примере нашего поселения отчетливо видно, почему в XIII веке Русь попала под иго монголов.

Так прошло несколько лет. Южане надоели многим до чертиков. Но пока никто не рисковал бросить им вызов.

В одно лето мы с друзьями чаще обычного зависали на речке. Таковой считался местный пруд глубиной курице по колено и шириной не больше ста метров.

Каждое лето водоем грозил обмелеть до самого дна. Контингент там собирался в основном мирный. Детвора, подростки и рыбаки, – те, кто не рыбу ловил, а больше отдыхал вдали от сварливых жен.

Ближе к середине августа на речку повадились приходить юные южане пить пиво и купаться на пьяную голову. Поначалу они никому не мешали. Затем к ним стали присоединяться товарищи постарше. Эти уже смотрели на всех с прицелом подраться и забрать деньги или одежду. К нам не приставали.

Во-первых, мы были сверстниками и явно могли дать отпор.

Во-вторых, они знали Славку. Его мать часто варила просто убийственный самогон. К ней стекались любители отравы со всей округи. Захаживали и южане постарше. Отец Славки и сам был не прочь опрокинуть стаканчик. Он сразу поставил условие – у них дома не бузить и детей не пугать. Ордынцы дали добро. Поэтому Славку в городе люди в черном не замечали. Заодно и всю нашу честную компанию, если мы попадались им на глаза.

В-третьих, если все же некие супостаты не знали Славку или не пили бражку, то по-любому они общались с родней Серёги. Его клан проживал в самом опасном улусе Орды и даже там выделялся своим безрассудством. Только один из них – Серёгин родитель – сумел не пойти по наклонной и создал нормальную семью. Отца нашего друга мы уважали.

По закону подлости в тот день Серёги с нами не было. На речку пришло немало народу. В основном семьи с детьми. Позже явились подвыпившие южане.

Ранее мы развели костер для жарки раков. Кашеварил, как всегда, Славка. Я нырял за добычей. Дядя Бэ таскал хворост. Совсем сопливая малышня плескалась на мелководье. Словом, обычный пикник.

Мне сразу не понравилось, что пьяные типы расположились на берегу неподалеку от нас. В воду они не лезли. Их было шестеро, все явно старше, чем мы. Возле этой компании тут же возникла зона отчуждения. Никому не хотелось стать жертвой придирок.

Славка спокойно поддерживал огонь в костре и периодически кидал в золу раков. Я вынырнул из воды и бросил ему еще одного, крупного и кусачего.

Тем временем к кашевару неспешно подошли двое новых «соседей». Из разговора стало ясно, что они просят, вернее, требуют дать полакомиться