Кисть тоски - Оксана Триведи

– Но я не с телевидения, а из газеты. Это будет статья о вашем увлечении. Что может быть в этом смешного?

– Да всё. Мне 56 лет. Я уже старый человек. Найдите кого-нибудь помоложе. Я не хочу, чтобы потом говорили обо мне соседи.

– Михаил Валентинович, я собираюсь писать о тех предметах, которые вы делаете из дерева, но не о вашей личной жизни. Ваше увлечение послужит кому-нибудь примером. Возможно, кто-то тоже захочет этим заниматься. Вы станете для этого человека образцом для подражания. И…

– Нет, – громко, чуть ли не выкрикнув, произнёс Кубликов. – Не хочу. Я до сих пор тот сюжет считаю главной ошибкой в своей жизни. Зачем только я согласился? И то даже не я соглашался, а начальник цеха заставил, чтобы узнали, чем я ещё помимо работы занимаюсь.

– Значит, вы отказываетесь давать мне интервью? – спросила Каролина, потеряв всякую надежду. Ясно же, что человек невероятной скромности и ему тяжело быть узнаваемым.

– Отказываюсь.

– Можно ещё один вопрос. Михаил Валентинович, а вы шкатулки делаете из дерева?

– Шкатулки? Нет, шкатулки я никогда не делал. Я простенькое создаю. Подсвечники, фигурки животных. Шкатулки мне неподвластны. А вам надо, чтобы шкатулки умел делать?

– Да, нужен мастер по шкатулкам. А у вас нет таких знакомых?

– Нету. Не переживайте, ещё найдёте того, кто вам нужен.

– Спасибо! До свидания.

– До свидания. А «спасибо» оно ни к чему, не заслужил.

«Ну и мастер! Боже мой! Больше никому звонить не хочется. Слова не вытянешь и чувствуешь, что ты виновата в этом, а не он. Кубликов – герой не моего материала. У него даже фамилия чудная, как и он сам. Его, наверное, в детстве дразнили бубликом, а может и кубиком», – подумала Каролина, вычёркивая имя из блокнота. Искать, искать, искать – вот что имеет значение в нашей жизни. Поиски важны только тогда, когда знаешь, для чего ищешь. Конечно, Чаркина искала по заданию главреда, но интуиция подсказывала, что ей и самой это очень нужно. Найдёт она его. Найдёт.

Глава 13. Приглашение

(ничего просто так не делается, по крайней мере, в определённой ситуации)

Осторожно и бесшумно Никита Жилин двигался по редакции газеты «Моё время». Бесшумно не совсем получалось, поскольку Ник был одет в дутую куртку, шуршащую при каждом движении. Он выследил, когда Ольга Мочульская, журналистка, с которой Каролина Чаркина делила кабинет, ушла на конференцию. Никита решительно проник в кабинет и, как и надеялся, застал Каролину одну, внимательно смотрящую на монитор. Её пальцы быстро-быстро стучали по клавиатуре. Накрашенные тёмно-сиреневым лаком ногти то и дело мелькали над серыми кнопочками, на которых чёрным цветом обозначались буквы, русские и английские. Вдруг правая рука крепко хваталась за мышку, а затем снова помогала своей левой подружке набирать текст. Жилин загляделся на очень худенькие пальчики, такие длинные, такие красивые.

– Привет! Пишешь? – спросил фотограф.

– Привет. Да, подборку новостей составляю, – машинально ответила Каролина, не обратив внимания на того, кто её спрашивал. Затем узнала голос, подняла голову и встретилась глазами с Никитой. «О, нет. Нет. Нет, пожалуйста. Как он здесь оказался?» – сердце заколотилось, как тогда, на благотворительной акции, когда они сидели рядом. «Я всё-таки поселила в его сердце надежду. Ну зачем я звонила ему? Что толку теперь об этом вспоминать? Нужно что-то придумать», – запаниковала Чаркина.

– А почему это ты в верхней одежде находишься в помещении? А? Как-то не по этикету получается.

– Замёрз. Веришь?

– Конечно. Нет.

– А почему не веришь? Может, мне и правда холодно. Холодно без любви.

– Слушай, Жилин. Мне нужно работать. Если ты замёрз, действительно замёрз, то иди и сиди в своей шубке в норке рядом со своими фотоаппаратами. И грейся. Я ясно выражаюсь?

– Вот только не надо штампами, чужими фразами. Не напоминай мне главреда и других. Мне нравится, когда ты говоришь о собственных чувствах. Это интересно.

– В данную минуту мне не до собственных чувств. Я пишу. Я занята. И вообще, зачем ты пришёл? Кстати, ты даже не постучался в дверь.

– Надо же. Ты и это заметила. Ничего от тебя не скроется, – произнёс Никита и подумал: «Вечно у неё всё по правилам, по какому-то ритуалу, всё должно совершаться в строго отведённое время».

– В отличие от тебя я постоянно наблюдаю. За всеми.

– Ты не права. Я тоже наблюдаю. Преимущественно за тобой. Непрерывно наблюдаю.

– Нет, это называется не наблюдением, а шпионством. Ты следишь за мной. А это уже некрасиво, нехорошо и даже подло.

– А если я занимаюсь этим не из корыстных целей?

– У тебя все цели корыстные. Так что вопрос неуместен.

– Ну и ну. Опять ты меня обидела, а я-то пришёл с замечательными вестями. Всегда счастье разрушается внезапно.

– Так, хватит. Ты знаешь, я не люблю, когда прикидываются. Избавь меня от своего лицемерия и своей фигуры на ближайший день.

– Ого! Это слишком долго.

– Никита, мне некогда. Ты хочешь, чтобы я пошла к Вольдемару и пожаловалась ему?

– Ни в коем случае. Я просто пришёл сообщить тебе важную информацию.

– Я жду. Сообщай.

– Пойдём покурить.

– Ник, ты забыл? Я же не курю, и даже никогда не держала сигарету в руках.

– Конечно, не забыл. Всё, что касается тебя, я прекрасно помню. Я буду курить, а ты постоишь со мной за компанию.

– Ага, и буду вдыхать никотин? Это же вредно для здоровья.

– Сторонница ЗОЖ, я хочу поговорить о «шкатулочнике». Он тебе ещё нужен?

– Нужен, очень нужен.

– Идёшь?

– А почему не скажешь здесь?

– Хочу курить.

– Потом покуришь.

– Если нас увидят вдвоём в кабинете, подумают о романтических отношениях. К тому же я итак уже задержался в твоём кабинете. Вдруг кто-то видел, как я заходил к тебе? Потому-то на улицу нам с тобой надо. Безопасность выше всего. Избежим сплетен. В курилке, журналисты знают, рождаются гениальные идеи.

– Пошли, – сказала Каролина, накинув на плечи бордовое пальто с серой опушкой.

Улица сверкала от белого снега. Пар изо рта свидетельствовал о морозе. Но этот холод придавал уверенность обоим. Жилин закурил. Каролина молчала. Ждала, что он скажет. Никита показался ей каким-то другим. Словно на выходных у него произошла перезагрузка. Говорить он стал иначе. Объяснить это ничем нельзя, разве что волшебной перезагрузкой.

– У одного моего друга есть приятель, у которого отец занимается декоративно-прикладным творчеством, – сказал Никита и стряхнул пепел.

– И где он занимается этим творчеством? Как с ним можно связаться? – спросила Чаркина, начиная замерзать.

– Подожди. Два