Вдали от обезумевшей толпы. В краю лесов - Томас Гарди

Мистер Мелбери растрогался:

– Этак ты совсем разоришься. Лучше сделаем так: Грейс получит лошадь, а я возмещу тебе все расходы.

О других условиях Мелбери слышать не хотел, и Уинтерборну пришлось подчиниться. Они находились вблизи от дома Мелбери, и лесоторговец настоял, чтобы Джайлс зашел к нему, благо Грейс не было дома.

Усадив Уинтерборна, Мелбери объявил, что хочет с ним серьезно потолковать. Откровенно и по-дружески он изложил Джайлсу свои соображения. Не хотелось бы отталкивать человека, попавшего в беду, сказал он, но как же Уинтерборн может теперь жениться на его дочери, когда ему некуда привести жену.

Джайлс не спорил, но ему хотелось услышать, что скажет сама Грейс, и он ушел от прямого ответа. Вскоре он откланялся и пошел домой, чтобы собраться с мыслями и наедине с собой решить, стоит ли ему искать встречи с Грейс.

Вечером, когда он сидел, погруженный в раздумья, ему вдруг почудилось, что снаружи что-то царапнуло стену. В ветреную погоду это могли быть колючие ветки шиповника, росшего вблизи дома, но сегодня ветра не было. Взяв свечу, Джайлс вышел на улицу. Никого. Он повернулся, чтобы войти в дом, и при свете свечи увидел на беленой стене нацарапанный углем стишок:

                            О Джайлс, ты потерял свой дом

                            И Грейс не будешь женихом.

Уинтерборн возвратился в комнату. Он догадывался, кто написал стишок, хотя утверждать наверное не осмеливался. Да не так уж это было существенно, поскольку там все правда. Сомнения разрешились, ему незачем видеть Грейс. Он сел за стол и написал Мелбери письмо, в котором сообщал, что его положение вынуждает его целиком разделить мнение Мелбери о давнем обещании его и его дочери и что настоящим он объявляет это обещание недействительным и освобождает Мелбери и его дочь от каких-либо обязательств.

Запечатав конверт, Джайлс почувствовал желание поскорее от него избавиться. Не раздумывая, он направился к дому Мелбери. Было уже очень поздно, и в доме все спали. На цыпочках подойдя к крыльцу, Джайлс просунул письмо под дверь и удалился так же неслышно, как и пришел.

На следующее утро Мелбери встал первым. «Точно гора с плеч свалилась, – подумал он, прочитав письмо. – Весьма достойно с его стороны, весьма достойно. Я не брошу его в беде, а дочь выдам за ровню».

В то утро Грейс разминулась с отцом: она вышла погулять, он задержался в мастерской. Как обычно, ее путь проходил мимо дома Уинтерборна. Белый фасад озаряло солнце, и черная надпись тотчас бросилась ей в глаза. Прочитав стишок, Грейс густо покраснела. Джайлс и Кридл о чем-то разговаривали на огороде. Обугленный прут, которым был нацарапан стишок, лежал тут же, у фундамента. Понимая, что Уинтерборн сейчас ее заметит, она подбежала к стене и, переправив вторую строчку, без оглядки поспешила домой. Прочитав: «Но Грейс ты будешь женихом», – Джайлс мог подумать что угодно.

Можно с уверенностью утверждать, что Грейс, мягкой от природы, Уинтерборн внушал теперь куда более теплое чувство и даже нежность, чем во все те годы, когда считался ее женихом. С тех пор как с ним произошло несчастье, его простоватость, так грубо выпяченная сравнением с обществом, в котором она вращалась вне Малого Хинтока, отступила в тень, его великодушие вновь пробудило в ней былую романтическую привязанность. Приобретя со времени отрочества новые понятия и навыки, Грейс убереглась от честолюбия и, предоставленная самой себе, скорее всего, с легкой душой отдала бы руку и сердце Джайлсу. Сейчас ее чувства были так растревожены, что, прочитав стишок, она не удержалась от необдуманного поступка.

Дома она в молчании села за завтрак, и, едва мачеха вышла, проговорила:

– Я решила не разрывать помолвку с Джайлсом – пока, а там будет видно.

Мелбери не поверил своим ушам.

– Вздор, – решительно сказал он. – Ты не знаешь, что говоришь. Вот, почитай.

И он протянул ей конверт.

Она молча прочла письмо. Видел ли Уинтерборн, как она переделывала стишок? Откуда ей знать? Что бы там ни было, отказ есть отказ, и следует покориться судьбе.

Как ни странно, Уинтерборн так и не заметил присутствия Грейс у своего дома. Несколькими часами позже он оттаскивал срубленное дерево от дома покойного Саута, и в дверях показалась Марти, из-за черного платья казавшаяся совсем девочкой, худенькой, маленькой. Приблизившись к ней, Джайлс спросил:

– Марти, зачем вы это написали на стене? Это же вы сделали.

– Затем, что это правда. Я хотела тут же стереть, клянусь, но вы вышли и я убежала.

– Вы напророчили мне одно, а потом переправили на другое. Такие предсказания немногого стоят.

– Я ничего не переправляла.

– Как же так!

– Честное слово.

– И все же там переправлено. Подите убедитесь.

Марти пошла к его дому и прочла, что, хоть Джайлс и потерял свой дом, он все же будет женихом Грейс. Изумленная, Марти вернулась к Уинтерборну и сказала:

– Это не я. Кто это написал там такую чушь?

– Правда, кто?

– Я все стерла, потому что не стало ни склада ни лада.

– Зря вы встреваете в чужие дела. Я ведь вас не просил. По мне, раз написано, пусть остается.

– Это, наверно, какой-нибудь мальчишка, – пробормотала Марти.

Это предположение показалось Джайлсу правдоподобным, и Грейс Мелбери осталась вне подозрений. Не сказав ей ни слова, он перестал думать о происшествии.

Хотя Уинтерборн еще жил в своем доме, судьба его перестала привлекать внимание окружающих, как это часто бывает с людьми, утратившими богатство и уважение. Не сомневаясь, что Джайлс видел, как она переправляла стишок, Грейс ждала от него ответного шага. Украдкой выказанная верность, как утлая ладья, сгинула, не выдержав встречи с первым препятствием.

Глава XVI

Доктор Фитцпирс жил на склоне холма, в доме куда скромнее и меньше, чем у лесоторговца. Дом Мелбери, по всей вероятности, был некогда центром небольшого имения Малый Хинток, границы которого стерлись, ибо вся окрестность ныне влилась во владения миссис Чармонд. Сам Мелбери ничего не подозревал, но многие – особенно приходский священник – считали, что владельцами Малого Хинтока были предки Мелбери, так как эта фамилия часто упоминалась в документах о купле-продаже земель, относившихся ко временам Гражданской войны.

Дом, где жил Фитцпирс, как мы уже говорили, был невелик, похож на крестьянский и к тому же недавней постройки, а принадлежал удалившемуся на покой фермеру и его жене, которые по