Откроется не каждому - Константин Викторович Харский

Клара готовилась к моменту, когда останется совсем одна в Старой Руссе. Она представляла себе это, пусть не в деталях, но в целом: вот папа уехал, вот я пошла туда, вот я сделала то и то… Но в реальности всё оказалось по-другому и гораздо хуже. Клара почувствовала себя одинокой и совершенно беззащитной. До этого момента она никогда не осознавала, никогда так тонко не чувствовала, насколько важно, чтобы рядом с ней зримо или незримо присутствовали родители и она могла на них положиться. Может, Клара и хотела бы больше самостоятельности, но только если рядом будут родители. Чтобы в момент, когда самостоятельность станет зашкаливать, можно было бы подойти к маме и передать ей ответственность за своё светлое будущее.

А теперь она одна, и нужно что-то делать. Нужно что-то делать, а хочется сесть в своей комнате и заплакать. Но до её комнаты очень далеко, и самой ей туда ни за что не добраться. У неё даже нет денег. И паспорт у тёти Лизы. Нельзя и представить, что тётя Лиза отдаст паспорт Кларе, пока десять раз не поговорит об этом с папой.

Она одна, и вокруг неё – тёмный туман. Что делать? Клара почувствовала, что её оставили в лабиринте и не указали дорогу к выходу. Клара почувствовала лёгкую дрожь в ногах и руках. Так страх проявлял себя, когда приходил постепенно. Нужно срочно отвлечься, или накроет с головой. Но как отвлечься, если Клара видит себя в тёмном лабиринте и понятия не имеет, куда идти? Она даже не уверена, что из этого лабиринта есть выход. Да она же может навсегда остаться в нём!

«Успокойся», – сказала Клара сама себе максимально непререкаемым тоном. Не помогло. Страх добрался до живота, и там стало пусто и холодно. Б-р-р-р.

«Представь, что мама и папа сейчас в доме», – попробовала уговорить свой страх Клара.

Не помогло. Она обхватила себя руками и села на корточки, едва не заскулив от страха и одиночества. Одна часть сознания Клары была подавлена страхом того, что она теперь одна и ей не выжить. Другая часть сопротивлялась страху и говорила, что надо действовать. Почему-то вспомнился Бернар и его идея фикс о том, что нужно обязательно иметь план и действовать согласно ему. «Тебя только не хватало», – подумала Клара, но в этот момент страх дрогнул и отступил. Не ушёл. А просто отступил, чтобы улучить удобный момент для атаки.

Клара встала, заложила руки за голову и выгнула спину. Бояться в таком положении было бы непросто. Куда проще бояться, сжавшись в комок. Всё ещё стоя с руками за головой и вытянувшись в струнку, Клара решила, что прямо сейчас составит список задач и станет двигаться согласно этому списку. Она всегда так делала, когда мозг отказывался думать. «Первое, что надо сделать, – это продать дом… Нет, плохой первый пункт. Я не могу его продать так легко и, значит, никогда не решу эту задачу. Надо в список добавлять задачи, подвластные мне. Задача номер один – составить список задач на… На какой период? На неделю. За неделю любой дом можно продать. Так. Что мне надо сделать за неделю? Первое – это подготовить дом к показу. Сделано. Всё. Список дел завершён…» У Клары появилось странное ощущение, что она только что обманула сама себя. Она как-то бессознательно поняла, что хотела составить список дел, чтобы не расстраиваться, не жалеть себя, не бояться завтрашнего дня, а получилось, что она в этот список поставила уже выполненные задачи. «Нет, так не пойдёт, – решила Клара и стала думать дальше. – Так, что я действительно должна сделать?..»

– Ну что, пошли в дом? Скоро стемнеет, – сказал вдруг дядя Сёма.

Клара обернулась. Она забыла, что вся семья Резниковых всё это время стояла рядом. Они тоже вышли проводить папу Клары и теперь ждали, пока она очнётся от своих мыслей.

Всё-таки не дождались, окликнули.

– Я закрою дом и приду, не ждите меня, – сказала Клара и смутилась от того, что Резниковы видели всё: и приступ страха, и борьбу с ним и даже её временную победу. Ну и пусть!

Странно. Она чувствовала себя одинокой и не хотела этого; но если Резниковы, то лучше уж она останется тут одна. Дядя Сёма обнял жену за плечи, и они пошли к своему дому. Йошка посмотрел на Клару и, взглянув на родителей, спросил у гостьи, нужна ли будет его помощь. Получил в ответ отрицательное движение головой, кивнул и пошёл на другую сторону улицы вслед за родителями. А Клара осталась одна, и на этот раз – совсем одна.

Надо было всё-таки оставить Йошку и вместе с ним зайти в дом, проверить, всё ли выключено, потом быстро-быстро пройти тёмным коридором обратно и запереть дверь. Тут Клара подумала: пока они тут стояли и провожали отца, кто угодно мог зайти в дом и спрятаться там! Она посмотрела через дорогу на Резниковых: все они уже были во дворе своего разноцветного, как канарейка, дома, и калитка за ними закрылась. А Клара стоит здесь одна. Она задумалась о том, что было бы неплохо составить топ-10 своих страхов и как-то потихоньку от них избавляться. И ещё она подумала, что прямо сейчас страх темноты занял бы в рейтинге первое место. Хотя нет, если вынести страх будущего поверх списка – так сказать, под номером ноль – то на первом месте был бы страх собак. Ну вот зачем она опять об этом подумала? Ведь в открытый дом могла забежать бродячая собака! Большая, чёрная, голодная, злая… Что там ещё мы знаем про страшных собак? «Любопытно, – размышляла Клара, – все мои страхи хотят занять первую строчку. Оно и понятно: быть страхом под номером восемнадцать означает только одно – до тебя вообще никогда не дойдёт дело и про тебя забудут. Можно ли страх собак поставить на девятнадцатое место? И как? Напугаться восемнадцатью вещами сильнее, чем собаками? Нет, такая терапия мне не по душе…»

Клара стояла в нерешительности. «Что если не закрывать дом? Ну, что с ним будет, если его не закрыть? Если что-то украдут – ну и пусть, мы всё равно его продаём. Ни мама, ни папа даже не узнают о том, что из дома что-то украли. Да и что могут украсть? Что если просто закрыть дом и не проверять его