Котенок и кафе на краю океана - Юта Такахаси

глаза и увидел, что Фумика смотрит на него. Хотя девочка сама предложила поесть вместе, она до сих пор не притронулась ни к сэндвичу, ни к супу. Она просто сидела на стуле напротив него и наблюдала.

Ему это показалось странным, и он спросил:

– А ты не будешь есть?

– Я ем.

– В смысле?

– Этот пар – моя еда.

– Пар – это еда?

– Точнее, запах. Когда человек умер, ничего земного он уже не может съесть. – Фумика объяснила, что благовония на алтаре или могилах не просто так предназначены для умерших. Считается, что дым сжигаемых благовоний – это то, что они едят.

– Ничего себе!

Тайдзи этого не знал. Фумика продолжала объяснять:

– Когда блюдо остынет, я перестану чувствовать запах. Поэтому я могу оставаться здесь, только пока еда ещё тёплая.

– То есть ты уже скоро исчезнешь?

– Не то чтобы исчезну, просто вернусь в потусторонний мир.

Получается, у них совсем мало времени.

– А мы сможем ещё раз встретиться?

– Вряд ли. Думаю, сегодня – последний раз, когда я с тобой встречаюсь, Хасимото-кун.

– Последний…

Он в отчаянии посмотрел на еду на столе. Сэндвичи с самого начала были не настолько горячими, чтобы от них шёл пар. Тайдзи дотронулся да чашки с супом – ему показалось, что тыквенный суп ещё тёплый. Но, конечно, он скоро остынет. Ведь уже не лето – скоро наступит ноябрь, дни становятся прохладнее.

Время не ждёт, нельзя медлить – иначе сейчас всё закончится. Этот момент превратится в прошлое и больше не повторится. В жизни есть только один шанс, одно мгновение.

Он не хочет расстаться, не сказав ей толком ни слова.

Он не хочет, не может жалеть об упущенных возможностях.

Такая жизнь ему не подходит!

Поэтому Тайдзи решился:

– Насчёт того дня, когда ты угостила меня сэндвичем… Ты прости меня, пожалуйста, за ту глупость, которую я сказал в классе.

Наконец-то! Он смог, смог извиниться перед Фумикой. Но это ещё не всё.

Были ещё важные слова, которые он хотел ей сказать. Чувства, которыми он хотел с ней поделиться. Именно для этого он пришёл сюда.

Собрав всю свою смелость, Тайдзи произнёс первое в своей жизни признание.

Он сказал Фумике:

– То, что я сказал… это… была ложь. Когда я сказал, что ты страшная и что меня тошнит от твоего вида… я соврал.

Тайдзи так нервничал, что голос срывался. Сердце колотилось как бешеное, дыхание перехватывало. Ему было стыдно, он не решался смотреть Фумике в лицо. Но всё же продолжал говорить. И наконец сказал то, о чём думал всё это время:

– Ты мне очень нравишься… Я… я люблю тебя. Всегда любил… И буду любить.

Больше всех не свете.

Он и правда очень любил Фумику.

И смог признаться ей в этом – признаться в своей любви.

Но у признания есть и вторая часть – теперь Тайдзи предстояло услышать её ответ.

Он робко взглянул на неё.

Фумика плакала.

…Прости, что я плачу. Прости. Со мной всё в порядке. Ты не волнуйся.

Не нужно извиняться, просто, пожалуйста, послушай меня сейчас.

Знаешь…

Когда ты сказал в классе при всех эти слова: «она страшная», «меня от неё тошнит», мне было очень больно. Мне было так грустно…

Хотя в школе я не показала виду, но, придя домой, расплакалась. Прямо разрыдалась.

И мама услышала, как я плачу, и она подумала, что мое состояние снова ухудшилось. Я и так всегда беспокою маму, поэтому не хотела, чтобы она волновалась. Я честно сказала ей, что это не из-за болезни, что мне грустно, потому что Хасимото-кун… потому что ты сказал, что ненавидишь меня.

Фумика замолчала. Её глаза были влажными от слёз, но она больше не плакала. Смотря Тайдзи прямо в глаза, она продолжила говорить. Это было её признание.

Представляешь, мама рассмеялась.

Она сказала, что я просто ничего не поняла.

Что «ненавижу» иногда может означать «люблю».

Она прямо так и сказал: «Наверное, этот твой Хасимото на самом деле любит тебя». И я сразу поняла, что она права… и я… я была так счастлива!

Я ведь знала, что мне осталось совсем немного жить. Врач, конечно, этого мне не говорил, но такие вещи как-то чувствуются. Я почти всё время думала о том, что никогда не стану взрослой, что никогда никого не полюблю и что никто никогда не полюбит меня.

Понимаешь, получалось, будто я родилась для того, чтобы просто прожить на этом свете всего несколько лет и умереть. Такая бессмыслица… Я всё время думала, зачем я родилась? К чему такая жизнь? Если честно, я даже думала… уйти до того, как болезнь станет серьёзнее, до того, как мне станет ещё хуже… Я не хотела доставлять ещё больше хлопот папе и маме, ведь им с каждым днём становилось со мной всё труднее.

Но прежде чем умереть, я хотела хотя бы чуточку походить в школу. Мне хотелось попробовать быть самой обычной школьницей, учиться вместе с другими детьми, есть с ними школьные обеды… мне так хотелось иметь друзей, но в глубине души я уже смирилась с тем, что ничего этого не будет.

Болезнь была непреодолимым препятствием на пути к моей мечте. Я быстро уставала, становилась капризной, невыносимой… И я сдалась, отказалась от своей мечты о школе, считая, что ничего тут не поделаешь. Так что в школу я так и не пошла, но зато смогла ходить на дополнительные занятия в тот учебный центр, где мы с тобой встретились, Хасимото-кун.

Знаешь… Раз уж это наша последняя встреча, то я скажу прямо: ты тоже мне нравился, и я любила тебя. Сразу полюбила, с самого начала, ведь ты умный, добрый и красивый. Ты был моей первой любовью. Вот поэтому я почувствовала такое счастье, когда мама сказала: «Наверное, этот твой Хасимото на самом деле любит тебя». Ведь любить кого-то и знать, что он любит тебя в ответ – это и есть счастье, верно?

Скажу ещё кое-что: я собиралась подарить тебе шоколад на День святого Валентина и признаться в любви. Всё представляла, как скажу тебе: «Я тебя люблю…»

Но я так и не успела этого сделать. В один из дней мне вдруг стало ужасно больно в груди, я потеряла сознание, на скорой меня увезли в больницу, и там я… та Фумика, которую ты знал, умерла. Умерла до того, как смогла признаться в любви. Обидно, правда? Ведь у нас могло бы получиться взаимное чувство…

Слёзы покатились из глаз Тайдзи. В носу защипало, он начал всхлипывать. И наконец заплакал навзрыд, не в силах сдержаться и остановить слёзы. Время, проведённое с Фумикой, так много значило для него, и так горько было понимать, что ещё совсем немного – и для них всё закончится. Но при этом ему казалось, что умершей Фумике было гораздо больнее и горше, чем ему, живому.

Он вытирал слёзы тыльной стороной ладони и в который раз пытался заставить себя перестать плакать.

«Нельзя плакать. Нельзя плакать. Нельзя плакать».

Он повторял себе эти два слова раз за разом, снова и снова, пока наконец не сумел подавить всхлипывания и сдержать слёзы. Он хотел сказать Фумике что-то доброе. Хотел сказать, что это так здорово, что они любят друг друга.

Но Фумика всё испортила.

– Ой, это ведь у нас свидание, да? Ты ведь меня на свидание в кафе пригласил, Хасимото-кун?

Тайдзи так и не смог ничего сказать и снова разрыдался. Он закрыл лицо руками и плакал-плакал, но при этом всё же кивал, как бы отвечая на её вопрос. Он кивал снова и снова. Это и правда было их первое… и последнее свидание.

Его сердце разрывалось от боли, но плакать вечно он не мог. У них было слишком мало времени! Сейчас суп остынет, Фумика исчезнет из этого мира. Оставались считаные минуты, а им ещё нужно было так много сказать друг другу.

Фумика, должно быть, думала о том же. Она дождалась, пока Тайдзи немного успокоится, и вдруг спросила:

– Послушай, а кем бы ты хотел стать, когда вырастешь? У тебя есть мечта?

– Да… Я хочу стать врачом, – ответил