Синдром Золушки - Михаил Воронков

– А адвоката ей государство оплачивает? – спросил Алекс.

Никита рассмеялся:

– Какое к черту государство? Работает за бесплатно наш адвокат. Это бывший муж Саши.

– Ну не за это мы его любим, – непонятно к кому обращаясь, заступилась за бывшего мужа Саша.

Алекс так и не понял, кто любит адвоката и, главное, за что. За то, что работает бесплатно, или потому что бывший муж.

– А куда мы идем? – спросил он Никиту.

Он решил не обижаться на Никиту за то, что тот назвал его американцем. Судя по всему, Никита был нормальным парнем.

– Да Саша решила показать тебе, с кем придется работать. Тут недалеко.

Ну понятно. Они решили устроить ему своеобразную проверку на вшивость. «Ничего, – думал Алекс, заходя вслед за ребятами в подъезд девятиэтажного серого дома. – разве это может быть хуже фильма «Реквием по мечте»»?

– А что вы еще для наркоманов делаете?

– Ну, водим по врачам, в частности в СПИД-центр к Покровскому.

– А он что за мужик? Это из-за него перебои с лекарствами?

– Да что ты! Нет, он нормальный, профессионал, он даже аккуратно высказывался за заместительную терапию. По нынешним временам это почти героизм. А за закупку лекарств от ВИЧа отвечает Онищенко. Ему на лекарства шесть миллиардов рублей выделили.

– Понятно, – сказал Алекс, повторяя про себя «Покровский», «Онищенко», «шесть миллиардов».

– Учим оказывать первую помощь при передозировках, раздаем ампулы с налоксоном, одноразовые шприцы, презервативы. Плюс помогаем устраиваться на работу, решать юридические вопросы… Иногда даже еду им покупаем, – продолжал перечислять Никита. – А что мы еще можем делать?

– Ну, вот и пришли, – сказала Саша, остановившись перед обшарпанной дверью, и вопросительно посмотрела на Алекса.

Алекс, как в ни в чем ни бывало, протянул руку к звонку, но на его месте торчали только оборванные провода.

Саша постучала и по-деловому сама открыла незапертую дверь.

К удивлению Алекса, внутри тесной и темной двухкомнатной квартиры находились человек пятнадцать. Почти все они лежали на кроватях и матрасах, положенных просто на пол. Дверь в одну из комнат была окрашена в черный цвет и плотно закрыта. Наверное, здесь любят «Ролинг Стоунс»[6].

Никита повел Алекса на кухню, где пахло серой и бензином. Сама кухня походила на лабораторию: на столе, на кусочках алюминиевой фольги лежали аккуратно отмеренные порции разных порошков, стояла немытая химическая посуда и трехлитровые банки с непонятными жидкостями. Посреди стола на лабораторном штативе висела странная конструкция из двух одноразовых шприцев, воткнутых в пробку, и подвешенных нитками к пластиковым кончикам шток-поршней, двух спичечных коробков.

– А это что? – спросил Алекс Никиту указывая на лабораторный штатив.

– Это? – Никита пожал плечами, – это импровизированные весы. На нормальные у них денег все равно нет, а без весов приличный «крокодил» не сваришь.

От такой нехитрой конструкции Алекс пришел в восторг. И действительно, градуировка одноразовых шприцов позволяла с помощью простых дробей достичь точности измерения электронных весов, за которые на Западе платят огромные деньги!

– Гениально! – в восторге сказал Алекс, – это надо запатентовать.

Никита посмотрел на него подозрительно и пожал плечами:

– Зачем? Этого добра и так по всей России полно.

Не обращая на вошедших никакого внимания, худой взъерошенный парень колдовал над плитой, на которой что-то вываривалось в кастрюле. Стена и часть потолка над плитой хранили давние следы копоти. Где Саша, куда она исчезла? Он хотел пригласить ее в кафе, а в итоге застрянет в этом богом забытом месте. Алекс вдруг почувствовал, что он сразу всем в этой квартире мешает.

– Извини, – сказал другой обитатель квартиры, слегка отодвинув Алекса плечом. Руки у него были заняты еще одной кастрюлей, которую он пристроил на плиту рядом с первой.

Алекс обратился к Никите:

– А что они варят?

– Это и есть «крокодил», или дезоморфин, по-вашему.

В Алексе проснулся профессиональный интерес.

– Ого! А из чего они его делают?

– Из «терпинкода».

«Так вот оно что! Это прекрасно объясняет почему с виду невинный препарат от кашля «терпинкод» выпускаемый «Фармстандартом», уже много лет является лидером продаж!». Никита заметил задумчивость Алекса:

– Если интересно, то Петр, – он показал на одного из работающий на кухне, – может тебе рассказать.

Из разговора с Петром Алекс понял две вещи. Первое – получаемый препарат, конечно, никакой не дезоморфин, а какая-то адская смесь его производных. Второе – что эта смесь имеет большое количество вредных примесей соединений йода и фосфора. Если эти соединения попадут в кровь, то последствия могут быть катастрофическими для здоровья. Скорее всего, именно этим можно объяснить воспаленные язвочки на руках и шее Петра.

– Петр, на мой взгляд, вам нужен дополнительный шаг по очистке вашего продукта, – решительно сказал Алекс.

Он вкратце объяснил принцип очистки опиатов от токсичных примесей с помощью дешевых ионообменных смол, которые использовались в фильтрах для воды и которые легко можно было достать. Петр ничего не ответил, посмотрел на часы и вернулся к своей кастрюле.

Неожиданно появилась Саша и сказала, что им пора идти. Радость от того, что она не оставила его один на один с этой странной квартирой, быстро исчезла. Ну понятно, нет времени на кафе. А завтра? До завтра еще дожить надо. Заходя в метро вместе с Сашей, Алекс спросил:

– Слушай, я им там насоветовал, как улучшить качество «крокодила» – а не является ли это противозаконным?

– Не знаю, – сказала Саша. – Но они вряд ли будут что-то менять в своей технологии.

– Почему, ведь мой способ безопаснее для здоровья?

– Все очень просто. Чтобы приготовить «крокодил», Петру нужно два с половиной часа. Ровно столько же нужно, чтобы эйфория после этого препарата сменилась на кумары. Это исключает время на любые дополнительные стадии.

– Сменилась на что? – не понял Алекс.

Он вспомнил, что в университете индус по имени Кумар для экономии времени на походы к курилке выдыхал табачный дым прямо в химическую тягу, утверждая, что люди с его именем заколдованы и никогда не горят. Возможно, он был и прав, поскольку время от времени ему приходилось перекрашивать пострадавшую от вспышек растворителя тягу, в то время как сам Кумар отделывался только обгоревшими бровями или обожженной рукой. Впрочем, на девушек из лаборатории напротив это не производило большого впечатления, и они даже отказывались расписаться на забинтованной руке пострадавшего.

– Кумары – это ведь что-то из индийской мифологии? – осторожно предположил Алекс.

– Кумары, – с легким раздражением разъяснила ему Саша, – это ломки или синдром отмены, если тебе так понятнее.

Очевидно, что когда Алекс пытался произвести впечатление на собеседниц и изображал интеллектуала, то выглядел смешно и нелепо.

* *