Место клизмы изменить нельзя. Рассказы морского доктора - Михаил Сорин

из них могла стать людоедкой – это точно. Громадные пасти с зубами в несколько рядов, на радость, наверное, только стоматологам. А у одной из представительниц голова была похожа на громадный молот только с глазами по обе стороны. Как оказалось – это была рыба – молот. Африканцы, видя наш не поддельный ужас, стали объяснять, что эти твари совершенно не опасны, а ловят их только из кулинарных соображений. Один из них в подтверждение своих слов даже попытался засунуть свой палец в пасть, на вид совершенно дохлой акуле и чуть было не поплатился им, т.к. она неожиданно ожила и щелкнула зубами, тот проворно выдернул руку под одобрительные возгласы своих собратьев. Нас этот пример совершенно не воодушевил, и купались мы потом с большой осторожностью и только у берега, где вода была не выше колена.

И так мы ехали по улицам Луанды, как вдруг нам наперерез выскочил человек в пятнистой форме размахивающий автоматом. Он что-то кричал на своем языке, но нам, честно говоря, это было все равно, что на марсианском, мы не могли понять ни слова.

– Гони! – закричал старший машины, – это «унитовец», он может открыть по нам огонь.

Водитель нажал на газ, и тут чернокожий военный вскинул автомат и дал очередь по колесам нашей машины. Санитарная машина пошла юзом и затормозила.

Андрей, который в этот день исполнял обязанности старшего машины, неожиданно для всех выскочил наружу и стал кричать почему- то на немецком языке:

– night schiesen! Не стрелять!

Негр почему- то понял и опустил автомат:

– amigo, wot taim o ̉cloce? – спросил он у Андрея на английском языке. Мы все замерли в ожидании, ожидая дальнейших действий.

– Сколько времени? Половина второго, – ответил Андрей уже на чисто русском языке и показал на циферблат.

«Унитовец» внимательно посмотрел на его часы, а потом на нас и неожиданно сказал:

– О key. No problem. – и пошел прочь вихляющей походкой победителя.

А мы еще несколько минут стояли на месте, ожидая пока наш водитель сменит пробитое пулей колесо и, честно говоря, совершенно не понимая или это был хулиганский поступок, или просто демонстрация силы в стране, в которой мы так тщетно старались построить социализм, но уже где знали, что у нас началась «перестройка».

Гамбургер по-русски

Спор шёл по-взрослому. Страсти накалялись с быстротой нарастающего снежного кома. Каюта у старшего помощника, застарелого капитан-лейтенанта Сергея Петровича, была маленькой, и в ней было душно. Пот градом катился по разгорячённым лицам спорщиков, вторым был молодой помощник по снабжению лейтенант Володя, которого все просто звали «Помоха»

– Гамбургер это не «шведский бутерброд», – горячился «помоха» – а просто булка, разрезанная пополам, а внутри котлета, сверху лист какой-нибудь зелени, затем немного кетчупа или горчицы.

– Да едали мы ваш «шведский бутерброд» и ваши драные гамбургеры, – не сдавался старпом, – что мы на визитах не бывали. На боевую службу не пускают, а визиты по два раза в год, ходи не хочу. Настоящий «шведский Бутерброд» и в рот-то сразу не запихнёшь, он длинный, примерно вот такой величины, – Сергеи Петрович ударил себя по согнутой в локте руке жестом, который одновременно мог обозначать и категорический отказ, и пятидесятипроцентную оплату услуги или просто размер, как в данном случае.

– На нём, на бутерброде, понемногу закуски разные разложены. Тут тебе и салаты всякие, и колбасы, а мяса диковинного не перечислить: крокодилятина, лягушачьи лапки и буженина, и бекон. Короче говоря, этим бутербродом можно весь вечер закусывать.

– Да не может такого быть, – кочевряжился лейтенант, – прямо вам крокодила с лягушками шведы подавать будут, да у них там кроме рыбы и тюленей замученных, и нет ничего.

– Салага, он и в Африке салага, – мудро изрёк старпом. Он был уже в солидном возрасте. Ему недавно стукнуло тридцать. Петровича несколько раз пытались представить на должность командира, но всякий раз с ним происходили непредвиденные случайности, которые, как блохи выпрыгивали в самое неподходящее время, и он опять оставался при своих интересах, – будет очередной визит, я возьму тебя с собой, и тогда ты поймёшь кто из нас прав. А сейчас «руби поляну» будем ужинать.

«Рубить поляну» – на морском диалекте значило накрывать на стол, т.е. готовить нехитрую закуску под символичный сто грамм. Идти было некуда, т.к. оба холостяковали и жили в своих каютах на корабле. «Помоха» не смотря на молодость, – был опытным в вопросах «рубки полян» к чему и должность обязывала, поэтому через минут пятнадцать стол был накрыт. После традиционных трёх рюмок разговор вернулся в прежнее русло.

– У меня есть предложение, – прожевав бутерброд с килькой в томате, вернулся к старой теме лейтенант, он хитро прищурился и продолжил, – давайте создадим свой русский бутерброд с поэтическим названием: «Вротбургер».

– Вротбургер? Интересно, – сразу заглотил наживку старпом.

– Да, да именно так мы его и назовём, – помощник мечтательно прикрыл глаза, – «Вротбургер», как символ новой закуси.

– Закуси, накуси – выкуси, – в рифму добавил Петрович, – а когда нас окончательно сократят, мы откроем свои трактирчик с идентичным названием, а сейчас пропустим ещё по одной, для освежения мозгов.

Мозги освежились, и разговор покатился дальше, лейтенант Володя привстал со стула:

– Значит так, берём буханку хлеба и тонёхонько нарезаем её вдоль.

– Точно, на четыре равных и длинных ломтя, – внес свою лепту старпом.

– Это, смотря каким ножом резать, – не согласился помощник, – ежели взять японский, самозатачивающийся, то получится все шесть.

– Ладно, пусть будет по-твоему: «джопан» так «джопан», – показал свои знания в иностранном Петрович. Глаза у него заблестели, а щёки стали покрываться румянцем. Напряжение текущего дня медленно отпускало его израненную начальством и личным составом, душу.

– Затем, – продолжил свою тираду лейтенант, – мы эти ломтики обжариваем в растительном масле, посыпаем солью и только потом начинаем готовить шестислойный «Вротбургер». Каждый слой, которого будет состоять из отдельного блюда, например, первый ломоть мы уложим сыром.

– И капустный лист, – вмешался старпом.

– А пусть бы и он, – дружелюбно согласился «Помоха», – зато следующий слой мы укроем колбаской, желательно копчёной.

– И капустный лист, – опять поступило предложение.

– Угу, – буркнул лейтенант, – третий слой украсим селедочкой.

– А капустный лист? – Попытался опять навязать свою волю старпом.

– Пошел ты, со своим капустным листом, – совсем уже фамильярно отреагировал лейтенант, – на селёдочку мы нарежем кружочками свеколку, вкус сразу станет специфический.

– Тошнить не будет, – буркнул Петрович.

– Согласен, следующий ряд будет с икрой заморской, тобишь баклажанной, затем с мясным паштетом и, наконец…

– С салом! с салом – заорал старпом, – ты чуть самое главное не упустил и капустный лист сверху.

– Достали вы меня, Сергей Петрович, с вашим капустным листам. Вы случайно не «Козерог» по гороскопу?

– Да, – изумился проницательности помощника старпом, – а как ты догадался?

– А птицу видно по помёту, ну что утверждаем блюдо?

– Утверждаем и приступаем к его изготовлению, но с начала еще по одной за удачу.

Через тридцать минут вседразняший запах чего-то съедобного пополз по коридору. У каюты старпома засуетились, непонятно откуда взявшиеся в это время матросы – приборщики, они безо всякой команды драили палубу, но носы их были направлены в одну сторону туда, откуда неслись эти раздражающие аппетит флюиды.

– Тащ! – перед дверью старпома появилась ещё одна одиозная фигура матроса, – тащ, а тащ, шу – ше, – и он робко постучался согнутым пальцем.

Обращение: – Тащ, у нас на флоте появилось совсем недавно вместе с новым обращением среди гражданских лиц. Люди с трудом привыкали к таким словам как господин сударь, дамочка. В новом уставе было сохранено привычное – товарищ, но и оно претерпело изменения, стали обращаться кратко: Тащ! И это было похоже на английское – Сэр! Появились и другие сокращения, например вместо обычного: прошу разрешения, стали говорить: шу – ше. Появились иностранного происхождения слова – паразиты, так японское «джопан» имело в виду и класс стиля, и созвучное выражение, подразумевающие провал задуманного мероприятия, и внезапное появление проверяющего или старшего начальника. А пока у каюты старпома стоял матрос и жалобно канючил:

– Тащ, шу –