Рабыня Изаура - Бернарду Жуакин да Силва Гимарайнш

– Тем хуже для них, – возразил доктор. – Это очень плохой признак, и он утверждает меня в моих подозрениях относительно этих людей. Если бы они были невиновны, им было бы безразлично отношение публики и полиции, они продолжали бы жить, как жили.

– Твои подозрения беспочвенны, доктор. У них скромный достаток, и поэтому они избегают общества, которое действительно требует жертв от людей, не имеющих состояния. Они… Но вот они, входят… Смотрите, доверьтесь собственным глазам.

В эту минуту в зал вошла молодая прекрасная дама под руку с мужчиной зрелого возраста и почтенного вида.

– Добрый вечер, сеньор Анселмо! Добрый вечер, дона Элвира! Я счастлив, что вы здесь, – произнес Алваро, обращаясь к вновь прибывшим, покидая своих друзей и торопясь любезно и вежливо встретить своих гостей. Он предложил одну руку Элвире, другую сеньору Анселмо и повел их во внутренние залы, где уже собралось многочисленное и блестящее общество.

Три собеседника Алваро, как и многие другие, находившиеся там, разом повернулись, чтобы увидеть Элвиру, чье появление вызвало восторженный шепот даже среди тех, кто не был предупрежден.

– Действительно!.. Ослепительная красота!

– Королевская осанка!

– Андалузские глаза!

– Какие роскошные волосы!

– А шея! Какая шея! Не заметил?

– И с какой элегантной простотой она одета, – так перешептывались меж собой три кавалера, взволнованные этим божественным видением.

– А ты обратил внимание, – добавил доктор Жералдо, – на обольстительную родинку у нее на правой щеке?.. Алваро прав, его фея затмит всех здешних красавиц. Кроме того, у нее есть преимущество – она незнакомка, обаяние тайны, окружающее ее… Я сгораю от нетерпения, когда же нас представят ей. Хочу налюбоваться ею вдоволь.

Они продолжали разговаривать в том же духе. Но вот через несколько минут Алваро вновь оказался среди них, исполняя принятую им роль церемониймейстера при новой жемчужине города.

– Друзья мои, – торжественно произнес он, – приглашаю вас в гостиную. Я хочу представить вас доне Элвире, чтобы раз и навсегда развеять несправедливые и оскорбительные предположения, высказанные вами об этом прекрасном и чистом существе, наипрекраснейшем из живущих под солнцем. Я уверен, что ее появление уже повергло вас в изумление и восторг.

Кавалеры направились к дверям и исчезли в людском водовороте внутренних залов. Впрочем, их место тотчас же заняла стайка красивых, изящно одетых девушек, которые, сверкая шелками и каменьями, как райские птицы с радужным оперением, прогуливались, непринужденно болтая между собой. Они тоже обсуждали дону Элвиру, но оценки были совершенно иные и ни в чем не похожие на то, что говорили молодые люди. Нам будет небезынтересно послушать их хоть несколько минут.

– Вы не знаете, дона Аделаида, кто эта девушка, которая вошла в зал под руку с сеньором Алваро?

– Нет, дона Лаура. Я впервые ее вижу, кажется, она нездешняя.

– Конечно. У нее такой испуганный вид! Она похожа на провинциалку, которая никогда не посещала балов. Вы согласны, дона Розалина?

– Безусловно! А вы обратили внимание на ее туалет? Бог мой! Какое убожество! У моей служанки и то побольше вкуса. Вот дона Эмилия, может, она знает, кто это.

– Я? Ну что вы! Я впервые вижу ее, но сеньор Алваро рассказывал мне о ней, о ее неземной красоте. По-моему, ничего особенного. Красива, но не настолько, чтобы изумлять всех.

– Этот сеньор Алваро все же редкий чудак, его привлекает новое. Где он только выкопал эту жемчужину, которая так его покорила?

– Перелетная птичка с южных морей, подруга, и, судя по внешности, совсем недурна.

– Если бы не эта черная крапинка на щеке, она была бы лучше.

– Наоборот, дона Лаура, эта родинка как раз придает ей некоторую пикантность.

– Ах, прости, подруга. Я забыла, что у тебя такая же на щеке. Но тебе она очень к лицу и украшает. У нее же родинка слишком большая, она скорее похожа не на мушку, а на жука, опустившегося на щеку.

– Сказать по правде, я не обратила внимания. Идем, идем в зал. Надо посмотреть на нее вблизи, спокойно разглядеть ее, чтобы судить о достоинствах.

Позлословив, они отправились в зал, соединив руки и образовав как бы длинную гирлянду пестрых цветов, которая извивалась, теряясь в залах.

Глава 11

Алваро был одним из тех немногочисленных людей, которым природа и фортуна, как бы опережая друг друга, подарили свою благосклонность. Единственный отпрыск знатной и богатой семьи, в возрасте двадцати пяти лет он остался сиротой и владельцем состояния, составлявшего два миллиона рейсов.

Он был среднего роста, худощав, хорошо сложен и привлекателен скорее благородным и доброжелательным выражением лица, чем физическим совершенством, которым, впрочем, он тоже обладал в достаточной мере. Хоть он и не имел исключительно глубокого ума, но мог трезво оценить ситуацию и разобраться в сферах трансцендентных концепций. Закончив подготовительный курс и будучи серьезным мыслящим человеком, он понимал, что один случай сделал его счастливым обладателем наследства, но другой мог лишить его всего, поэтому он решил приобрести какую-нибудь профессию, а именно изучить право. На первом году обучения, коснувшись высоких материй философии права, он получал некоторое удовольствие от академических знаний, но когда ему пришлось погрузиться в обширный лабиринт сухой и утомительной казуистики практического права, его живой аналитический ум отступил с отвращением, ему не хватило духу идти дальше по избранному пути. Энергичный юноша с высокими устремлениями получал больше удовольствия от исследования политических и социальных материй, от создания блестящих утопий, чем от изучения и толкования законов и сводов правил, которые в большинстве своем, по его мнению, основывались на абсурдных ошибках и нелепых предубеждениях человечества.

Он испытывал ненависть ко всем социальным различиям и привилегиям. Надо сказать, что он был либералом, республиканцем и почти социалистом.

Имея такие убеждения, Алваро, конечно же, был восторженным аболиционистом[7], и был им не только на словах. Немалую часть родительского наследства составляли рабы, и он сразу же освободил их всех. Кроме того, имея филантропическую наклонность и зная, сколь опасен резкий переход от состояния полного подчинения к абсолютной свободе, Алваро организовал для освобожденных им рабов нечто вроде колонии в одном из своих поместий, управление которой доверил честному и усердному человеку. Эта мера могла обернуться большой выгодой для освобожденных, для общества и для самого Алваро. Земля была предоставлена им для работы на условиях аренды, и они, подчиняясь определенному порядку, не только избежали бедности, преступности и развращенности, но получили надежные средства к существованию и даже могли откладывать некоторые сбережения, а также возместить Алваро убытки, связанные с их освобождением. Независимый и эксцентричный,