Красная Поляна навсегда! Прощай, Осакаровка - София Волгина

– Да, как? Все нормально, а было б еще лучше если б мой красавчик женился, – ответила Роконоца наливая в стаканы кислый чахламан, бросая укоризненные взгляды то на одного, то на другого.

– Ох, какие вареники! Давно такие не кушал, – попытался переменить тему Слон, зная, что Генерал не любил обсуждать тему женитьбы.

– Вареники, как вареники, а вот сын мой живет не как полагается.

– Да разве ж мы старики уже, – сделал обиженное лицо Слон. – Ну какие наши годы? Сами знаете: сегодня решит, завтра женится. Генерал у нас самый завидный жених в Осакаровке.

– Ну хватит вам! – недовольно покосился Генерал.

– Разве не так? – не унимался Слон. Его зеленые глаза возбужденно – весело блестели. – У сына вашего невест хватает, каждая вторая, которая на выданье о нем мечтает.

Генерал выразительно посмотрел на балагура.

Роконоца улыбалась, глядя на многословного дружка сына.

– Ладно, ты лучше расскажи, как твоя мать, как здоровье?

– Да ничего, воюет с отцом. Хочет в Армению, а папа ни в какую. Говорит, что привык здесь жить.

– А кому он там нужен? – Генерал всей душой поддерживал позицию дяди Армена. – Здесь кругом все свои. А там ни друзей, ни даже знакомых. Надо начинать все с нуля.

– Да, я и не хочу, – спокойно заявил Слон. – Где я еще такого другана себе найду? – шутливо добавил он, толкнув друга в бок. – Кстати, думаю, если Харитон поедет на Кавказ, то думаю, и мы с Диной уедем. А ты?

– А мне и здесь хорошо! Человек я консервативный, не люблю менять место жительства, свои привязанности, и саму жизнь. Может, потому и не женюсь до сих пор… Будет кто-то постоянно мельтешить перед глазами, и убрать куда подальше нельзя будет.

– Эт, брат, смотря какая попадется, – глубокомысленно изрек Слон.

– Для этого надо голову иметь, чтоб мимо своего счастья не пройти, – заметила Роконоца недовольным тоном, сметая со стола крошки.

Генерал засмеялся, встал из-за стола. Похлопал ее по плечу:

– Ладно, мать, не волнуйся. У меня все еще впереди. Женюсь, будут, как положено, внуки тебе. Подожди еще немного…

Роконоца встала с тряпкой перед ним, долго посмотрела в лицо: «Не шутит ли?» Генерал хмыкнул и вышел из кухни, увлекая за собой Слона.

* * *

Совсем не хотелось Савве уезжать, так ему было здесь хорошо. Ему было не по себе лишаться встреч с семьей брата, с теткой. Не видеть родной Адлер, Красную Поляну было выше его сил: он принадлежал этому месту на земле, ведь здесь он был рожден, здесь провел он первые свои незабываемые шестнадцать с половиной лет…

Последние три дня в Адлере у тетки Раи он вставал рано утром, шел на полупустой местный пляж, расположенный за железнодорожной линией около остановки «Магнолия». Лежал под утренним ласковым солнцем, смотрел на сине – голубое чистое небо и ни о чем не думал. Старался не думать. Гори оно все синим пламенем! Нажарившись под солнцем, нырял с буны в синюю прохладу моря и плавал до изнеможения, до тошноты. Выходил, когда полуденное солнце уже палило. Это было блаженством ощущать, как тело быстро согревалось и приятное тепло разливалось по всем жилам. Тело его стало шоколадного цвета. Голову и лицо, правда, он прятал от солнечных лучей под банным полотенцем. За все время пребывания здесь в гостях, он ни разу не почувствовал себя нехорошо. Сердце работало, как часы. И только, когда мысли заходили о семье, тогда оно сжималось. Да и понятно, тут и железное сердце не смолчит. Савва совсем недавно понял, что Мавриди порядком устали от праздников, которые они устраивали для него. Им явно уже хотелось будних дней так, как работу за них никто не мог сделать. И все-таки, ну не хотелось уезжать и все тут. Лидия умоляла задержаться еще хоть на пару недель, а тетя Рая просто заламывала руки просила остаться на постоянное жительство, а уж потом, когда Савва устроится на работу, перевезти семью, если захочет. А лучше не перевозить, бросить такую «поганую», как она говорила, жену и завести новую семью.

Савва ругал себя, что не удержался и нажаловался на свою жизнь с женой. Теперь, сам не зная, что делать, он говорил ей, что не такая уж Ирини плохая, он тоже хорош, просто они не сходятся характерами.

– Какой ей еще характер нужен? – вопрошала тетя, вперив руку в бок, а другой, жестикулируя перед лицом Саввы. – Таких, как ты, днем с огнем не сыщешь! Пусть бы Богу молилась на тебя: и умный, и грамотный, и красивый, спокойный мужчина. Что еще ей надо? Нет, я бы на твоем месте и дня бы с ней не жила. А что детей нажил, что ж теперь сделаешь? Будешь алименты слать. Но жить и мучиться незачем! – бурно и часто восклицала она.

– Все так, но, как же детей оставить так просто? Их же надо кормить, одевать…

– Теперь пусть и прочувствует каково это без мужа!

– Нет, так не по-человечески, взять так и бросить, ни слова, ни полслова.

– Ну, хочешь, я напишу ей письмо, – не унималась тетушка.

На мгновение мелькнуло в голове: а, может, и стоит, ведь он и сам думал просто написать жене… Но нет, так не пойдет. Не совсем же он подлец и свинья!

Тетка продолжала высказывать свои мысли по этому поводу упрямо и долго, стараясь заронить сомнение в сердце племянника, но пока ей это не совсем удавалось: хоть и с повинной головой, но Савва, наконец, засобирался домой. Вот только когда-никак не мог решить. Такое положение длилось недели три, пока, в начале сентября, он принял окончательное решение – ехать!

Перед самым отъездом Савва был приглашен в гости в Молдовку, поселок чуть выше Адлера, по дороге в Красную Поляну. Там жила семья брата Костаса, Ивана Мавриди. У его жены, Фроси, был день рождения. Савва собирался ехать один, но тетя Рая, узнав о таком событии, напросилась в сопровождающие.

– Сколько ж уже лет этой уродке Фросе? – как бы сама себя спросила тетка. – Ты даже, Савва, не представляешь, какая она и по молодости была страшненькая. Ну, вот поеду с тобой, посмотрю на нее. Единственно, что в ней есть, так это голос. Поет, за километр слышно, такая голосистая.

– За голос, видимо, Иван и полюбил ее, – Савва хотел смягчить категорическую характеристику несимпатичной жены двоюродного брата. Ему не нравилось, когда тетя так говорила о ком-то, он сразу ставил себя на их место, памятуя,