Я и моя судьба - Лян Сяошэн

переполнявшее меня счастье так и било через край. Некоторые ребята очень много читали; когда они принимались вести разговоры о Фрейде, о «Краткой истории времени» или о «Третьей волне», я лишь почтительно слушала их, не смея вставить ни слова, – никогда в жизни мне не доводилось слышать, чтобы родители упоминали таких иностранных авторов, в нашей семье подобных книг не было.

Как-то раз ребята, сидевшие рядом со мной в столовой, заговорили о литературе, и один из них вдруг спросил, какие книги я читала. Немного подумав, я вспомнила роман «Отверженные».

– О, тебе нравится Гюго?

– «Революционное чувство – чувство нравственное».

– «Стремление к прогрессу присуще человеку».

Двое парней тут же выдали цитаты из книги – я точно знала, что эти фразы взяты именно оттуда, потому как и сама записывала их в блокнот.

– Хватит вам выпендриваться. А может, ты еще и Клода Симона читала? – обратилась ко мне на сей раз девушка.

Я с глупым видом покачала головой.

Тогда она тоже выдала цитату:

– «Я не знаю, что представляют собой другие миры, кроме тех, что открываются с каждым моим шагом и с каждой моей фразой…»

– А сама будто не выпендриваешься? Все, прекращаем, хватит говорить о литературе, давайте сменим тему, – спасла меня сидевшая рядом ученица.

Под предлогом сходить за добавкой я забрала свою тарелку и больше к ним не вернулась.

Уже потом от одноклассницы я узнала, что эти ребята учились в выпускном классе и впереди у них маячили вступительные экзамены. Все они составляли костяк школьного литературного клуба и являлись местными знаменитостями.

Но эта их знаменитость меня нисколечко не волновала. Прочитай они еще больше книг, все равно они оставались читателями, а не писателями.

И все-таки я не могла не испытывать к ним чувства благоговения. Подумать только, у них экзамены на носу, а они такие спокойные и даже веселые, это насколько же уверенными в себе надо быть! Как им удалось прочитать столько книг да еще и остаться в рядах отличников?

Помимо уважения к ним, во мне зародилось неведомое доселе чувство собственной неполноценности.

В тот год, а точнее говоря, во втором семестре первого года обучения в старшей школе, я почувствовала, что отстаю. Какие бы усилия я ни прилагала, я оставалась в ряду середнячков. Те методы, по которым меня учили родители, в Линьцзяне совершенно не работали.

Впервые я усомнилась в своих умственных способностях.

Как-то раз я даже спросила у родителей:

– Чего вы ждете от меня в будущем?

Родители переглянулись, после чего мама сказала:

– Доченька, лично для меня главное – чтобы ты получила высшее образование и стала хорошей женой, хорошей матерью и хорошим человеком. Что для этого требуется, ты прекрасно знаешь. Что касается университета, выбора специальности и дальнейшей работы, то это должно стать твоим личным решением. Мы как родители можем помочь тебе советом, но вмешиваться в твою жизнь не будем.

Папа тут же подхватил:

– Полностью согласен с мамой. Руководствуйся тем, что подсказывает сердце. Не нужно ставить слишком высоких целей, которые обрекут тебя на борьбу с самой собой. Ни к чему превращать жизнь в погоню за достижениями – жить в естественном потоке тоже неплохо. Короче говоря, если ты будешь счастлива, то и мы будем счастливы.

Родители были настроены слишком благодушно. С одной стороны, втайне я даже радовалась, что они не возлагают на меня особых надежд, но вместе с тем это несколько разочаровывало и удручало. Что они думали на самом деле, я не знала и знать не хотела.

Так уж сложилось, что из-за разного рода обстоятельств я стала сдержанной. Не исключено, здесь сыграли роль не только причины внешние, – иногда я чувствовала, что внутри меня также зарождается какой-то новый, иной источник жизни… Нет, слово «зарождается» здесь не совсем уместно. Очевидно, этот источник в каком-то из аспектов моей жизни уже существовал, но находился в спящем состоянии, а теперь под воздействием внешних обстоятельств начал оживать.

Поэтому мое тело также начало меняться.

На втором году обучения в старшей школе у меня произошел резкий скачок в росте – к третьему году он уже составлял метр семьдесят три. При таком росте моя талия выглядела еще более тонкой, а грудь налилась так, что скрыть ее уже не получалось. Теперь я стала едва ли не самой высокой девушкой в школе. Что в юбке, что в брюках я выглядела изящно и утонченно. Мое прежде круглое лицо теперь обрело форму красивого овала.

Втайне я этим изменениям радовалась, но вместе с тем они приносили и некоторые неудобства – так, я совершенно не привыкла, чтобы меня осматривали с головы до ног. В первую очередь на меня пялились парни, но потом к ним присоединились и девушки, да и родители тоже стали поглядывать на меня иначе.

Когда на меня восхищенно смотрела мама, меня это, разумеется, не только не смущало, но и радовало.

А вот папе все эти перемены в моем теле, похоже, доставляли неловкость, поэтому он старался в упор на меня не смотреть. Казалось, в моем присутствии он не знал, куда отвести взгляд.

Поэтому дома я стала ходить в брюках.

И только бабушка Юй открыто радовалась всем происходящим со мной изменениям.

– Во дает, в такую жарищу вырядиться в брюки! Мне даже смотреть на тебя жарко, а ну быстро переоденься в юбку и выбери самую короткую!

Когда она принималась так восклицать, я только и могла что рассмеяться.

В школе Линьцзяна я оставалась безызвестной и особыми успехами не выделялась. Моя сдержанность была вовсе не показной, я и правда больше не проявляла никакой активности, из меня словно куда-то улетучилась жизненная энергия. Привычки обсуждать личные отношения других я не имела, да и собственного опыта любовных переживаний у меня еще не было.

Единственное, что меня радовало, так это моя новая внешность, однако эту радость я держала при себе. Ведь если бы я – девушка средних способностей из маленького городка – и вдруг начала кичиться своей фигурой, то меня бы точно стали презирать.

Период учебы в старшей школе напоминал нашу речку Цзинцзян, он был таким же тихим и гладким.

Впрочем, в те годы произошло одно событие, которое причинило мне сильную боль, – когда я уже заканчивала школу, неожиданно от сердечного приступа умерла бабушка Юй. Мама очень тепло относилась к бабушке Юй, да и бабушка Юй любила ее всем сердцем – доведись маме заболеть, та места себе не находила. При этом их отношения не напоминали отношения матери и дочери, а больше походили на дружбу двух женщин разного возраста.