Два кусочка сахара - Катя Тева

Но эти различия не помешали им подружиться. Главное, чтобы один любил рассказывать, а другой – слушать.

После вечеринки Лиза мучилась несколько дней. Том Гилмор запал ей в самое сердце. А вот понравилась ли она ему – оставалось вопросом. И тогда ее подруга, неугомонная Мисси Торнтон, взяла проблему страдалицы в свои руки. Как-то разыскала Тома и прямо сказала, где он может найти Лизу. Написала адрес ему на руке и ушла, виляя тощим задом.

Том намек понял и оценил. Пришел на следующий день в общежитие, постучался в комнату и позвал на свидание.

Лиза же, совершенно не готовая к такому повороту судьбы, сначала обругала возмущенную Мисси, а потом расцеловала ее от всей души.

Первое свидание только укрепило ее в мысли о том, что юный красавец Гилмор станет любовью всей жизни.

Их отношения протекали ровно, но стремительно. Том принялся приучать Лизу ко всему, что любит сам. И ей это нравилось. Появились любимые блюда, музыкальные группы, новые друзья и даже предметы в колледже.

О свадьбе Том заговорил через полгода. На тот момент мама Лизы год как умерла, а отец жил и работал на ферме в нескольких часах езды. К нему-то они и отправились в первую очередь.

«Нужно познакомиться и получить благословение», – твердил Том.

Лиам Рейли, рослый мужчина с седой бородой и лысой головой, сразу принял Тома, как родного сына, которого у него никогда не было.

«Лишь бы моя девочка была счастлива», – повторял Лиам, прижимая к груди Лизу.

И она была счастлива. По-настоящему. Рядом с Томом и не могло быть иначе.

Он любил так, что это чувствовалось, а не казалось.

Даже его матери, Моди Гилмор, так и не удалось встать между ними.

Лиза открыла глаза, натянула халат до подбородка, отчего голые ноги потеряли теплое укрытие, и вздохнула. Так громко, что перебила мелодию тишины.

Ночи в Бисби оказались прохладными, а дни – слишком жаркими.

Вдруг послышался рев мотора – глухой и тяжелый, всхлипывающий, рвущийся наружу, булькающий и пугающий. Лиза вскочила с кровати, наступила на скрипучую половицу и кинулась к окну. Звук приближался. Ночная тишина спрятала музыкальную пластинку и отправилась спать. Таких конкурентов ей не осилить.

Вдалеке показался свет одинокой, но яркой фары. Он приближался, волоча за собой и звук. Сердце Лизы забилось, как у маленького перепуганного олененка.

Уличные фонари подсветили подъезжающий мотоцикл. Он замедлил ход, поравнялся с кофейней, затем всадник поддал газу и рванул прочь, унося железного коня в темноту спящих гор. Кто-то из дома напротив включил свет. Но, как только звук растворился в ночи, свет тоже погас.

Лиза так и осталась у окна. Тяжелый плотный ком за-пульсировал в горле. Что это? Зачем? Откуда?

Капля упала ей на ладонь, и только тогда Лиза сообразила, что плачет. Панический страх мотоциклов настиг ее в этой тихой спокойной ночи. Словно это сам Том пронесся мимо ее окон, сообщая, что тоже помнит.

По телу мелкой россыпью побежали мурашки. Она схватила с кровати халат, укуталась в него и легла обратно.

На последний день рождения Тома она подарила ему мотоцикл. Не то чтобы она считала такой подарок правильным, но он его очень хотел.

Деньги копила несколько месяцев, откладывая всю свою зарплату. Подарок должен быть хорошим. Друзья мужа подсказали, где покупать и какую модель лучше выбрать.

Она договорилась с соседом, у которого имелся грузовик, о доставке прямо к дому. Колеса не должны были касаться земли до тех пор, пока за рулем не окажется хозяин. Так она решила. Утром, в тот самый день, когда Тому исполнилось тридцать, она завязала ему глаза, вывела за руку на улицу и сняла повязку.

Он прыгал по газону, как ребенок. Моди пыталась его остановить, ведь он потоптал ее клумбу с цветами, но быстро сдалась, увидев радость любимого сына.

Тут же снял огромный нелепый бант, завел новенький двигатель и поехал кататься. Вернулся почти через час – мокрый от пота и красный от переизбытка эмоций. Еще раз расцеловал жену. Не столько за сам подарок, сколько за одобрение его опасного и экстремального хобби. Дал слово, что будет осторожен на дорогах: этого с него стребовали Лиза и Моди.

За праздничным ужином все разговоры сводились к мотоциклу: какой шлем купить, в каком месте поставить в гараже, куда можно поехать.

Лиза даже почувствовала укол ревности, но решила виду не показывать. Все новое всегда вызывает восторг, проходящий и угасающий со временем.

Только она ошиблась. Прошла неделя, затем вторая, минул месяц, но Том каждый вечер торчал в гараже, натирая и полируя своего железного коня.

Потом появились и новые друзья, такие же увлеченные мотоспортом, как и он сам.

Мотоцикл стал нещадно воровать время, которое супруги обычно проводили вместе.

Моди не понимала, хорошо это или плохо для нежелательного сыновьего брака, но возможности уколоть Лизу все же не упустила.

«Был бы ребеночек, твой муж сидел бы дома, а не скитался по улицам со своим мотоциклом», – невзначай бросала она.

«Сама купила, твоя вина», – шептала через плечо, заметив, как Лиза выглядывает в окно – не вернулся ли Том домой.

«Зато он счастлив», – отвечала Лиза, поджимая губы.

Он и до этого был счастлив. Как ее угораздило совершить такую глупость?

Через три месяца Том заявил, что хочет принять участие в соревнованиях. А это означало только одно: все выходные теперь будут заняты тренировками.

И тут Лиза не выдержала. Их первая серьезная ссора до сих пор всплывает в памяти свежими подробностями. Ультиматум, который чуть не сорвался с ее недовольных губ, мог бы разрушить их брак быстрее, чем все попытки Моди Гилмор вместе взятые. Пришлось давить на жалость и на одиночество. Но Том мастерски оборонялся.

«Ночью же я с тобой!» – твердил он, прижимая к груди шлем.

«Это опасно! – парировала Лиза. – Три месяца – рано для профессиональной гонки. Эта железяка для тебя, как ребенок!»

«Другого у меня нет! – ударил в самое сердце Том. – И не будет».

Разозлился сам на себя за такие слова, хлопнул дверью, выкатил мотоцикл и умчался на бешеной скорости – подальше от слез только что обиженной жены.

Даже Моди вздрогнула от его поступка. Обняла невестку, прижала к груди, позволив ей вдохнуть аромат своих резких духов, вытерла слезы пухлыми пальцами с накрашенными ногтями.

«Я поговорю с ним», – пообещала она, разжимая короткие объятия.

Слово свое