Монгольский след - Кристиан Гарсен

Она встала, развернулась и потихоньку двинулась к тому месту, где должен был находиться мягкий предмет, по вине которого она упала. Кончиком ноги снова задела его. Наклонилась, медленно поднесла к нему руку и испуганно отпрянула. Волосы. Какой-то мех и глубокое мерное дыхание под ним. Она поспешно отдернула руку. Китайская музыка стала звучать тише.

«Животное, — сказала она себе, глотая звуки, оцепенев от первобытного ужаса. — Наверное, спит, моя нога его разбудила».

Она попятилась, вздрагивая, повернулась и пошла в обратную сторону, всё так же в непроглядной тьме. Звуки музыки постепенно растворились в тишине.

«Музыка исчезла — ты заметила, красавица моя?»

«Да, тетя Гю, но скажите мне, где я нахожусь? Уже ведь не у вас, да?»

«Ступай дальше, милая, тебе нужно просто идти прямо».

Пагмаджав двинулась вперед, в беспросветную тьму, и я увидел сквозь мрак улыбку на ее губах, потому что я вижу всё.

«Вы говорите, как Сюргюндю, тетя Гю. Она тоже иногда называет меня красавицей».

«Я знаю, знаю это, Пагмаджав. А теперь постарайся быть осторожной».

«И чего же тут остерегаться? — спросила она. — Ничего ведь не видно и не слышно».

Она умолкла и продолжила идти наугад. Напрасно пыталась она разглядеть хоть что-нибудь, надеясь, что глаза уже достаточно приникли к темноте. Напрасно пыталась расслышать что-нибудь — тишина и темнота были непроницаемы.

«Раз уж я должна идти, — сказала она, — я иду. Но прошу вас, Сюргюндю, тетя Гю, помогите мне найти верный путь».

Внезапно она остановилась, услышав какой-то шум позади себя.

Замерла и задержала дыхание. Звук стал более отчетливым: кто-то хрипло дышал, двигаясь в ее сторону. У нее встали дыбом волосы на затылке, и она метнулась дальше в черную, густую, бесприютную мглу.

«Решающий момент, Пагмаджав, — посчитал я уместным, в свою очередь, предупредить ее. — Не бойся».

«Это ты, сопляк? — прерывисто выговорила она, задыхаясь от ужаса. — Что ты тут делаешь?»

«Это всего лишь одна из многих реальностей, Пагмаджав. Не бойся».

Однако Пагмаджав продолжала трястись от страха. Затрепетала, как суслик, подхваченный орлом, ускорила шаг и перешла на бег — выглядела при этом она довольно комично: по всему ее телу пустились в пляс складки жира. Похожим образом двигался бы мешок, наполненный соевым желе — я это знаю, потому что вижу всё. Затем, подчиняясь животному безумному импульсу, она вдруг бросилась на землю и скрючилась в комок, терзаемая невыразимым ужасом. На спине она ощутила могучее, пробирающее до костей дыхание, воздух наполнился мускусным запахом — она узнала его в самый последний момент перед тем, как на ее черепе сомкнулись две пары чудовищных стальных тисков, которые с отвратительным хлюпаньем высосали и проглотили всю ее без остатка.

13

«Кругом полный мрак, если не считать это серое пятнышко, которое движется ко мне. Открываю глаза — и ничего не узнаю. А впрочем, кое-что знакомо: высокие травы в сумерках, болотный запах, обиженное молчание ветра, украшенное перышками облаков обширное небо, обрывистые черные склоны. Я вернулась в пропасть, где прячется хижина Сюргюндю, и лежу рядом с кучей воняющих внутренностей. Вздыхая и кряхтя, не сразу заметила в нескольких метрах от меня массивную фигуру беспокойно вздрагивающего во сне Барюка».

«Если бы ты и в этот раз отправилась сюда из собственной юрты и с моими дочерьми в качестве провожатых, это заняло бы слишком много времени. А действовать нам сейчас нужно быстро, поэтому я послала его поискать тебя у тети Гю. Потом он отрыгнул тебя здесь. Вот и всё. А теперь — давай поднимайся».

«Отрыгнул?»

«Да, тебя и другие вещи, которые перегружали ему живот. Хватит вопросов, ступай ко мне».

Поднявшись, я увидела за зарослями травы хижину Сюргюндю — она была как раз передо мной, в нескольких метрах. Толкнула ворота с насаженными на них черепами людей и животных и вошла во дворик, где три курицы клевали невидимые крошки. Захотелось и самой перекусить.

«А у тебя всё еда на уме, Пагмаджав. Не болтай чепухи и двигай сюда».

«Я знаю, — пробормотала я. — И тем не менее».

Дверь хижины была приоткрыта, и я вошла. Внутри стоял сильный едкий запах — что-то между козиной мочой и мокрой собакой. Сюргюндю-Костяная-Нога сидела позади своей маленькой печки, глаза у нее были закрыты, вокруг нее висели белые и сизые косы дыма, она грызла кусок сала, при этом приговаривая что-то на не известном мне языке. Сало напоминало брусок из посеревшей сухой древесины старой лиственницы. Не открывая глаз, она повысила тон и обратилась ко мне голосом более низким, чем обычно, — как если бы одновременно говорили она и тетя Гю:

— Присядь прямо передо мной.

Я бросила беглый взгляд вокруг себя и во всей этой маленькой комнате не увидела никакой мебели, кроме печки.

— Тут не на что присесть, Сюргюндю. К тому же, между вами и печкой нет свободного места, — добавила я.

Она шумно выдохнула через нос, как иногда Барюк, а также ее дочери или як дяди Омсума, когда его что-нибудь раздражает.

«Пагмаджав, — сказала она грозным тоном, не размыкая губ, — присядь где хочешь, но только быстро».

Затем она продолжила бормотать слова, которые я не понимала. Мне вдруг вспомнилось мое недавнее бегство во тьму и то, чем оно закончилось. От ужаса я содрогнулась до мозга костей, до потаенных глубин моих прежних и будущих жизней, и в этот момент в хижину пошел с невозмутимым видом Барюк. Даже не взглянув на меня, он направился к месту, зарезервированному для него испокон веков, где, на коврике между печкой и сундуком, был ясно виден отпечаток его тела. В тени справа от него я заметила малюсенький табурет, достала его и присела.

«Как тебе удалось разместить на нем свою толстую задницу, Пагмаджав?»

«А ты что тут делаешь, засранец? Я сейчас, насколько понимаю, не у тебя».

«Она меня позвала, и вот я здесь. Ты рассказываешь тете Гю, я слушаю. Слушаю и комментирую. Что тебе поведала Сюргюндю?»

14

— Нет, я не собираюсь приказывать ему явиться сюда лично, что за странная идея! Существуют другие методы. Он даже ничего об этом не узнает.

Тетя Гю, нагнувшись над выдвижным ящиком, какое-то время порылась там, разыскивая свою трубку, однако слишком ровное дыхание «кузины» показалось ей настолько странным, что оторвалась от поисков и повернулась к ней:

— Так вот, послушай… Ну да, так и есть: ты жрешь, как не в себя, отрыгиваешь, пердишь и после всего этого заваливаешься дрыхнуть? Коротать время с