#Издержки изоляции, или Лето 2020, которого не было - Ирина Борисовна Оганова

class="p1">Они начали спускаться и, пройдя до середины, Настя поняла, что, скорее всего, запуталась, надо вернуться и пройти ещё немного вперёд. Андрей кинул взгляд на крутой подъём и разворчался:

– Если ты опять ошиблась, я усядусь на первый попавшийся пень и не двинусь с места. И вообще, я вспотел.

Он снял куртку и долго не мог определиться, что с ней делать – держать в руках или повязать рукавами вокруг талии; решил освободить руки, чтобы, как локомотив, толкать Настю в гору.

– Ух! Да не упирайся ты! Я же помогаю!

– Можно подумать, я просила! – огрызнулась Анастасия и тоже начала стягивать пуховик.

– Какой сегодня теплющий день, солнце так и шпарит.

– В тени ещё прохладно. Может, зря разделся? Продует…

– А тебя что, не продует?

– Ладно, давай ласту и пошли искать дорогу к твоей неземной красоте.

– У меня не ласта… – Настя придирчиво пригляделась к своим рукам. – Видишь? Маленькие! И пальцы у меня тоненькие.

– И сама ты ничего, когда не вредничаешь.

– Я? Вредничаю?!

– Ещё как! – засмеялся Андрей, тихонько щёлкнул Настю по носу и, не дав опомниться, сильно обнял. Она вырывалась, а он чмокал её то в одну щёку, то в другую, ржал от радости, не до конца понимая, откуда берутся столь сильные эмоции и такие дурацкие выходки. Наконец-то Настя издали увидала стенд и побежала к нему вприпрыжку.

– Вот! Здесь начинается экотропа! Смотри, мы сейчас пойдём по ней.

Она водила пальчиком по карте и что-то тараторила. Андрей не вникал, лишь с интересом следил, как шевелятся её губы и как на щёчках то появляются, то исчезают прелестные ямочки. «Именно в них сокрыта вся её необыкновенность. Она как восторженный подросток! Сколько в ней непосредственности, чистоты, бунтарства! Ведёт себя совершенно искренне, и ни капли искусственного или напускного. Сплошное естество… Интересно, сколько ей лет? Двадцать пять? Не больше…»

Они сошли с грунтовой тропы и вскоре, перейдя крошечный мостик, оказались на деревянном настиле, который вился лентой, уводя в глубь леса. Кое-какие доски прогнили, и им приходилось перепрыгивать через повреждённые участки.

– Здесь до революции был парк и вилла Рено. Ничего не осталось – только заросшая каменная чаша фонтана, ступени, искусственные водоёмы… А представляешь, как будет красиво, когда эти вековые ели покроются снегом!

– Ну вот если до зимы останемся, то и увидим!

Настя закатила глаза и скривилась в далеко не радостной улыбке.

– Это как понимать? То есть зимовать со мной ты не намерена? Надоел?

– Ну при чём здесь это! Просто хочется, чтобы поскорее всё закончилось.

– А если закончится вместе со мной?

Он не унимался, изгалялся в остроумии, подначивал её и радовался, как мальчишка. Одуванчик возвращал его в прошлое, когда он был задорным нищим пацаном, наполненным радужными иллюзиями, далёкими от всей правды жизни, которая калечит мужиков, делая их циничными и пресыщенными.

Впереди показался пруд, по глади воды одиноко плавала утка, и почти у самой кромки стояла единственная скамейка, смастерённая из потемневшей от влажности доски и двух пузатых обрезков толстого бревна.

– Пошли присядем. Как для нас поставили. Красиво! Тишина какая! Здесь что, вообще людей не бывает?

– Почему-у-у-у? Просто карантин всех по домам загнал.

Настя улеглась на скамейку и положила голову ему на колени.

– Удобно?

– Очень!

– Не удивлён. Может, поменяемся местами?

– Не-е-е-е! – засмеялась Настя. – Ой, смотри, ещё утки причалили. Их уж три! Нет четыре, пять, шесть… Восемь! Интересно, они улетают на зиму?

– Не знаю… Что ты всё про зиму да про зиму?! У нас ещё целое лето впереди. Если откроют границы, поедешь со мной куда-нибудь?

– Поеду, – не задумываясь, сказала Настя, закрыла глаза и потянулась к Андрею.

– Поцеловать?

Настя вылупила глаза, вскочила и быстро зашагала вдоль пруда, он за ней, чуть поодаль. Потом не выдержала и обернулась.

– Не хочешь – не целуй!

– Хочу!

Андрею было смешно и трогательно, как у неё получалось вспыхивать из-за любой ерунды, а порой вовсе не реагировать на его пусть и завуалированное хамство. Но больше всего удивляла её отходчивость, у него так не получалось, требовалось время, и часто немалое. Она словно нажала на воображаемую кнопочку и отключила его премерзкий характер, о котором он не просто догадывался, знал наверняка и был уверен, что плохого в этом лично для него ничего нет, а реакция других никогда не волновала.

– Я тут нагуляюсь на всю оставшуюся. У меня с непривычки первые два дня голова побаливала от избытка кислорода.

– Это от сосны. Есть, которые вообще не переносят этот воздух, а кому-то одна польза. Я, если приезжаю из города на дач… – Анастасия замолкла, не закончив фразу, брызги страха из глаз и на мгновение растерянное личико.

– У тебя дача есть? Ну… у родителей?

– Нет, это я к подружке одной езжу… минут двадцать отсюда в обратную сторону. Лисий Нос.

«Чего так повелась? Всё-таки Одуван немного не в себе. Говорила, что картины пишет… Видно, от этого… Все творческие немного с прибабахом», – успокоил себя Андрей, тут же выкинул из головы нежелательные мысли и предложил подняться по ступенькам. Впереди красовался обрыв, внизу водоём, очередной стенд, на этот раз с описанием почвы, и ещё одна скамеечка, вполне цивильная, как в парках.

– Присядем?

– Так и будем везде присаживаться? Пошли, я тебе ещё всю красоту не показала. Мы на главной аллее не были. Вот где ели сказочные, совсем другие: снизу все высохшие, только самые макушки зелёные – настоящий нетронутый лес.

Андрей послушно брёл за Настей, урывками слышал её восторженные охи и ахи и ловил себя на мысли, что его гнетёт некая неопределённость, может, недосказанность. Ему было не разобраться, что именно его беспокоит, тем более когда во всём ещё и прослеживались ненавистные нотки грусти – не тоски, а именно грусти. Намотавшись среди зарослей девственного леса, наконец оказались у знакомого шоссе и со знанием дела – не впервой – перебежали через дорогу в неположенном месте. Они вышли к тому же берегу, где гуляли первый раз, и Настя отметила, что это очень символично.

– Я придаю значение всяким знакам. Уж не знаю, кто нам их посылает, но точно не случайно. А вон и тот большой камень! Ты ещё ругал меня, что я на нём развалилась. Было реально холодно, но холода я не ощущала. Наоборот! Представляешь?! Обожаю залечь где попало, задрать голову и разглядывать проплывающие облака. В такие моменты совсем ни о чём не думаю, просто наслаждаюсь покоем. Ты интроверт или экстраверт?

– Я? – Андрей задумался. – Непонятно. По-разному бывает. Я где-то посередине.

– Середины не бывает. Всегда