#Издержки изоляции, или Лето 2020, которого не было - Ирина Борисовна Оганова

совершенно – каждый изгиб тела, каждая складочка, хрупкие запястья, чуть выступающие ключицы, особенно этот чарующий аромат, присущий только ей и больше ни одной женщине на свете. Когда он страстно обвивал её тело своим и она покорно отдавалась ему – замирал, вглядываясь в её широко открытые удивлённые глаза, не отводя своих. И каждый раз ему казалось, что в его Одуванчике живут два разных человека – один делит с ним ночи, другой – дни, и он никак не может соединить их воедино и избавиться от этого наваждения. В постели она была сдержанна, но по-женски искушена, в жизни – смешная и взбалмошная девчонка.

Он давно разблокировал Варвару, но она молчала и наконец прислала сообщение, что истёк месяц и надо оплачивать второй, как и договаривались с хозяевами. Андрей отправил короткое «Платить!» и удивился, как быстро пролетело время. До всего этого каламбура, когда он ещё жил прежней жизнью, время тоже неслось вскачь, но по-другому – как невидимка, не оставляя за собой следов. Сейчас не было ни прошлого, ни будущего, простое человеческое бытие с простыми желаниями, незамысловатыми событиями, созерцанием красоты, которая окружала его со всех сторон, теплом человека, нужного до боли, когда ощущаешь кровь, бегущую по венам, а в груди прорастает что-то очень важное, и это не иначе как любовь, и она делает тебя лучше, чище, спокойнее. «Как можно вот так взять и ни с того ни с сего полюбить?!» Андрей не знал ответа, не сопротивляясь, плыл по течению и отказывался анализировать то, что происходило с ним не по его воле, но при огромном его желании.

У Насти было совсем мало вещей, и он не раз предлагал ей заказать что-нибудь по интернету, все бутики работали online. Она категорически отказывалась. Они даже немного повздорили из-за её упрямства, он не выдержал и назвал её безмозглой ослицей. Настя сначала рассмеялась, а потом, как подобает, обиделась и заперлась в своей комнате. Ему пришлось просить прощения и клятвенно заверять, что больше никогда её так не назовёт, хотя сказал он это без намёка на грубость, с нотками нежного негодования, что и пытался донести до неё. Инцидент был исчерпан, но идея накупить всего, чего ей, по его мнению, не хватало, осталась. У его возлюбленной девочки должно быть всё самое лучшее, она этого достойна. Втайне стал заходить на сайты ДЛТ, «Бабочки» и других бутиков, заодно по-хитрому собирать информацию, какие цвета она любит, какой у неё размер обуви. С размером обуви разобраться было легче всего, стоило только посмотреть, что написано на её кроссовках. Правда, кроссы – это кроссы, а вот туфли – это совсем другое дело. Невзначай задавал наводящие вопросы, она, не догадываясь, отвечала, и он получал то, что ему было нужно. Только определился с заказом, как она неожиданно за завтраком сообщила, что ей обязательно надо съездить домой.

– Зачем? – Андрей стал темнее тучи, и кусок яичницы повис на вилке, так и не дойдя до рта.

– Мне очень надо.

Настя улыбалась, сучила ножками, наклоняла головку, как это делает любой ребёнок, когда что-то клянчит.

– Ты не ответила зачем.

Кусок яичницы вернулся в тарелку – начисто пропал аппетит.

– Андрей, надо! – уже настойчивей произнесла Настя и убрала улыбку с лица. – Есть какие-то хозяйственные дела. Надо взять лёгкую куртку, шорты, шлёпки, купальник… Тебе всё перечислить?!

– Хорошо. И когда?

– Вот сейчас и поеду.

– Почему вчера не сказала?

– Что, чего, почему?! Андрей! Что за глупые вопросы?! Сказала надо – значит, надо!

В её интонациях впервые появилась неприятная резкость.

– Ладно. Я отвезу тебя, ты быстро соберёшься, и мы поедем назад.

– Не надо меня отвозить! Я поеду сама.

Анастасия хмурилась, и он почувствовал, как она раздражена, и, чтобы не доводить до ссоры, решил уступить.

– Хорошо. Тогда я вызову тебе хорошую машину. Когда вернёшься?

– К вечеру, постараюсь непоздно.

Она опять улыбалась, и Андрей успокоился. В конце концов, какое он имеет право ей что-либо запрещать, тем более ненадолго съездить домой. У любого человека могут быть дела, и это вполне нормально.

По лестнице поднимались медленно – она впереди, он чуть сзади. Андрей не прошёл в её комнату, которая в последнее время стала лишь хранилищем Настиных вещей, остановился у входа и, уперевшись в дверной косяк, скрестив руки на груди, молча наблюдал, как она запихивает всё подряд в свой огромный рюкзак. Его подмывало подскочить, выхватить его и разбросать содержимое в разные стороны, заставить её отказаться от этой дурной идеи оставить его одного, но Андрей нашёл в себе силы не делать этого. Тело заныло, и кто-то неприятно заводил по коже тонкими иголками, голову сдавил тугой обруч. Стало дурно, но он хранил молчание. «Чёрт! Что со мной?! Я спятил! Ей просто надо съездить домой, и она вернётся. Это что, страх потерять её?! Господи! Да я накручиваю себя, как мальчишка!» – уговаривал себя Андрей и не хотел, чтобы она заметила, что с ним творится.

Чёрный «мерседес» S-класса подъехал довольно быстро, Андрей вышел проводить её за калитку, холодно поцеловал и, не дожидаясь, пока отъедет машина, вернулся назад. «Когда заказывал такси, она сказала “на Крестовский остров“… А вроде говорила, что живёт в другом месте… Не могу вспомнить где… Ей же надо было домой…»

В окне охранной будки показался Степаныч, призывно махнул Андрею и выскочил на улицу.

– Куда это она? Уезжает? Навсегда?

– Нет! Что ты несёшь! – грубо отрезал Андрей. – Сегодня и вернётся!

Он зашагал к дому, непривычно сутуля спину. Попытался выпрямиться. Трудно и больно. Завертел торсом в разные стороны, потянулся руками верх, наклонился несколько раз, силясь придать телу прежнюю гибкость.

– Пошли, я тебя поправлю. Защемило где-то. Не боись, я умею. Ко мне в армии очередь стояла вот из таких же, как ты, кривых и косых. Может, продуло тебя… А может, и понервничал…

Андрей от массажа отказываться не стал и побрёл за Стёпой. Степаныч и вправду сотворил чудо и избавил его от мышечного спазма, страданий, а заодно и от тревоги.

Первым делом Андрей связался с ДЛТ и, так как уже имелись заготовки, без труда назаказывал кучу тряпья. Ему показалось, что это совсем немного, вошёл в раж и в итоге, когда через пару часов расторопные курьеры привезли множество пакетов и дюжину вешалок, расхохотался, не мог успокоиться минут пятнадцать. Долго с любовью раскладывал добычу на Настиной кровати, торчал от своего вкуса и всеобъемлющей доброты. Впервые после большого перерыва открыл комп, связался со всеми страждущими, кто отчаялся найти его, решил уйму проблем