Внезапный выброс - Владимир Евграфович Мухин

— Марина. Дочка, — представляет Мануков.

Марина всплескивает руками:

— Что вы, в слезах утопить гостя решили?!

И берет его под руку. И ведет в сад. Под яблонями — столы, белыми скатертями накрытые. А на них — дивизию накормить можно! Девушка приглашает гостей к столу, а Павла ведет на почетное место и сама с ним рядом садится.

— Дорогие родственники и друзья! — несколько торжественно начинает хозяин. — Я предлагаю выпить за здоровье, — Мануков по-отечески глядит на Павла и Марину, — и счастье… И счастье, — увереннее повторяет Мануков, — нашего спасителя Павла Репьева!

Все встают. Марина улыбается. На щеках и подбородке обозначаются ямочки.

Ужин удался на славу. А когда одна захмелевшая молодка, вообразив, что на свадьбе она гуляет, выкрикивает: «Горько!» — Марина дает знак Павлу. Выждав удобный момент, они незаметно выбираются из-за стола, выскальзывают в калитку и уходят в притихшую, покрытую сумерками степь.

Рассвет застает их на берегу ставка. Они сидят на узенькой скамеечке, сооруженной рыбаками из двух камней и распила. В посадке надрывается соловей. В камышах стреляют щуки. Павел бросает в розовую гладь камешки и молчит.

— Пора по домам, — говорит Марина, — мне в первую…

— И мне, — отвечает Павел. — А в девять — на этом месте.

Она утвердительно кивает головой.

…И вот уже потерян счет встречам, а им все кажется, что они так редко видятся!

— Чудак этот командир отряда, — делится Павел своими впечатлениями о Тригунове. — Как только окажется в наших краях — обязательно отыщет и начнет: «Переходи в горноспасательный взвод. Поработаешь респираторщиком — в школу командного состава направлю. Станешь командиром отделения. Освоишься — командиром взвода сделаю. Условия создам, чтобы заочно горный институт закончил. Квартиру гарантирую. Для начала — однокомнатную». И другими перспективами соблазняет.

— А ты?

— Мне и на проходке не плохо.

— Командир не сказал тебе еще об одном преимуществе…

— Каком?

— Отряд — вот он, рядом. Чаще бы встречались…

Это преимущество оказалось решающим…

— Прогадали мы, Марина, — огорченно вздыхает Павел. — Мечтали чаще встречаться и — не вышло. В дежурную смену, все двадцать четыре часа, дальше служебного здания — ни шагу. По «тревоге» за сорок пять — шестьдесят секунд должен выехать. В резервную — та же история: в первой половине дня — занятия, тренировки, а после обеда хоть и свободное время, но проводить его имеешь право лишь в пределах аварийной сигнализации. И только третьи сутки — наши!

— Какой же ты бедненький! — улыбается Марина и ластится к нему, ластится…

— Но у нас есть выход, — вкрадчиво продолжает Павел, — единственный…

— Какой? — делая вид, что не догадывается, куда он клонит, спрашивает Марина.

— Поселиться в моей однокомнатной. И чем скорее, тем…

— Какая хорошая музыка! — перебивает Марина. — Давай станцуем.

Они бросаются в водоворот танцующих.

Марина довольна собой: это она упросила подругу устроить вечеринку в ее просторной, пустующей (родители на курорте) квартире. Павел увлекает Марину в свободную комнату, закрывает остекленную дверь, тянется к ней… В стекло громко барабанит Маринина подруга:

— Эй, где вы там?!

Репьев оглянулся. В окно стучала высокая статная женщина. Открыв форточку, она выкрикнула:

— Немедленно зайдите в помещение, простудитесь, обморозитесь…

Репьев передернул плечами. Уши, нос, щеки жег мороз. Павла колотил озноб. Яростно растирая руки, он начал прыгать и приседать. На лбу выступила испарина, дрожь унялась. Возвращаясь на командный пункт, он увидел сновавшего по диагонали «тупичка» Манукова.

— Пашенька! — метнулся к нему Мануков. — Зря ты спас меня, лучше бы сгинуть тогда, чем дожить до беды такой…

Глава XIV.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ КОМИССИИ

На знакомство с оперативной обстановкой и ходом горноспасательных работ Стеблюку потребовалось около сорока минут, столько же оставалось до совещания, которое он назначил на двенадцать.

— Может, немного отдохнете с дороги? — предложил Богаткин.

— Пожалуй, — согласился Опанас Юрьевич.

Богаткин проводил Стеблюка в комнату отдыха при своем кабинете и оставил его одного. Откинувшись на спинку кресла-дивана, Стеблюк закрыл глаза и начал равномерно, неторопливо втягивать в себя, как бы пить воздух, и еще медленнее, почти незаметно выдыхать его. Дыхательная гимнастика по системе йогов всегда помогала ему обрести форму, но на этот раз заметного облегчения не принесла и она. Опанас Юрьевич поднял набрякшие веки. Сухая, побитая крупными порами кожа его лица отсвечивала нездоровой бледностью. И бессонная ночь, и затянувшийся в связи с непогодой перелет, и возраст, бесспорно, давали знать о себе, но все это, взятое вместе, отняло у него сил меньше, чем изнуряющие мысли о внезапном выбросе на «Первомайке». У Стеблюка было такое ощущение, словно в том, что случилось на ней, есть и его личная вина…

Он родился и вырос в Донбассе. Работал лампоносом, коногоном, рубал уголь. После рабфака руководил шахтным комитетом профсоюза. Затем был направлен в Московскую горную академию. Стал горным инженером. Побывал и заведующим шахтой, и управляющим трестом, возглавлял крупнейший угольный комбинат. Потом Опанаса Юрьевича поставили на отдел в Совете Министров, а вскоре назначили заместителем председателя Совета Министров. И вот два десятилетия он занимается промышленностью республики.

Опанас Юрьевич не мог упрекнуть себя в недостаточном внимании к технике безопасности, особенно к безопасности работ в горной промышленности. Двадцать лет изо дня в день он направлял усилия тысяч и тысяч ученых, инженеров, рабочих на то, чтобы укротить красного петуха, разбойничавшего в шахтах и рудниках, приручить гремучий газ, унять коварный нрав угольной пыли. И все, что было сделано за эти годы, дало ему право, выступая на республиканском совещании горняков, заявить:

«Горная промышленность имеет надежное научно-техническое обеспечение и мы уже сегодня можем исключить подземные пожары и взрывы из числа явлений, угрожающих жизни шахтеров и сохранности горных предприятий».

Но так сказать о явлении, которое привело его на «Первомайскую», он пока что не мог. И потому, что он еще не мог сказать этого, подспудное чувство как бы личной вины саднило ему душу.

Чтобы избежать внезапных выбросов, надо «разрядить» пласт, отобрать у него избыточный метан. Ученые предложили для этого бурить короткие, по пять — семь метров, дренажные шпуры; производить сотрясательное взрывание; пронизывать пласт длинными, на всю лаву, скважинами, создавать в них высокое давление воды и тем самым разрыхлять угольный массив или смещать его, производя так называемый гидроотжим. Каждый из этих способов имеет свои преимущества и недостатки, дает хорошие результаты на той или иной шахте, но полной гарантии… Способа, который предупреждал бы выбросы наверняка, — пока нет. А порой случается и так, что работы по предупреждению внезапных выбросов сами вызывают их.

Опанас Юрьевич был недоволен результатами исследований в этой области и сейчас, откинувшись на спинку кресла-дивана, мысленно вел