Бернаут - Виктория Юрьевна Побединская

его внимание, и он замолчал. Я невольно проследила за его взглядом. У подъездной дороги, где Бланж припарковал свой пикап, стоял парень. Его вьющиеся русые волосы доставали почти до линии подбородка. И смотрел он на нас так, словно только и ждал нашего приезда.

– Вы знакомы? – спросила я, на что Бланж лишь ухмыльнулся, ответив:

– К сожалению. И, обняв меня одной рукой, добавил: – Марсель Андраде. Наш основной противник и враг. Запомни его, потому что встречаться с ним тебе придется часто.

– Марсель? – всполошилась я. Лицо же Бланжа, как и всегда, оставалось раздражающе спокойным. – Тот самый, что сдал нас миграционке?

– Накатал заявление на следующий же день.

– Но почему?

Ладонь Бланжа тем временем переместилась на мое бедро.

– Ответ «потому что он козел» тебя устроит?

Я приподняла брови, прося продолжать, хоть и покосилась на его пальцы, зацепившиеся за шлевку моих джинсов. Бланж притянул меня поближе к себе. Я глянула на парня. Тот и правда смотрел на нас во все глаза. Я отвернулась, встав лицом к Бланжу. Пусть считает, что нас внезапно захлестнул романтический порыв.

– Его родители перебрались в Штаты из Южной Америки тридцать лет назад и, как рассказывал сам Марс, – тут он явно спародировал его голос, – «больше десяти лет тяжело и упорно трудились на благо страны, чтобы заслужить право хотя бы голосовать».

– А тут ты, наглый и бесцеремонный тип, так просто в нее ввалился.

– Во-первых, я живу здесь уже шесть лет. Во-вторых, я собираюсь выиграть мировой чемпионат для этой страны.

– Ну да, все твои интересы продиктованы лишь заботой о репутации Америки. И Марс, конечно же, этого бы сделать не смог.

– Это к делу не относится.

– Еще бы, – хмыкнула я. – Ладно, Бог с ним, а здесь-то он что делает?

И Бланж, глядя через мое плечо, медленно произнес:

– Он здесь, потому что вторая половина всего этого принадлежит ему.

Тут я едва не подавилась воздухом.

Одно дело знать, что где-то там есть враг, который так и желает увидеть, как мы проколемся, а совсем другое – жить с ним в одном доме. Отлепившись от Бланжа, я вернулась обратно в номер и принялась ходить из угла в угол, но далеко не ушла, наткнувшись бедром на угол комода.

– Ай! – Я вскрикнула и зашипела. – Откуда он только взялся?

– Стоял там с того самого момента, как мы вошли в комнату, – отозвался Бланж.

– Почему ты мне сразу не сказал?

– Про что? Про комод?

– Про Марса!

– А это что-то меняет?

– Господи! Конечно, меняет! – воскликнула я, зажмурившись и сжав кулаки. – Ты и без того нас обоих подставил, а теперь нам даже здесь покоя не будет. Только не говори, что он еще и живет через стенку от нас!

– Формально – да. – Бланж постучал по стене позади изголовья кровати. – Северная сторона здания, та что находится в тени – по договору наша. Южная – его и его школы. По нечетным дням тренировочные площадки наши, по четным – их.

– Ты обязан был об этом сообщить!

– Это непредвиденные обстоятельства!

Он рывком стащил футболку и бросил ее на кровать.

– Эй, эй, – окликнула я. – Ну-ка остановись! Что это ты делать собрался?

Он гневно выдохнул:

– Переодеваться, Эванс.

– Нет, нет, нет! – замахала я руками. – Никаких переодеваний в комнате!

– Это наша ОБЩАЯ комната, – сквозь зубы процедил он. – Так что придется тебе потерпеть, а лучше привыкнуть.

«Ловушка!» – вспыхнуло в голове. Он просто загнал меня в нее, потому что слишком уж много вокруг совпадений! И даже донос Марса не стал для него сюрпризом! Вдруг Бланж изначально рассчитывал запереть меня здесь?

– И давай тоже переодевайся уже, – бросил он. – Только нас все ждут.

– Я же сказала, что никуда не поеду, – ощетинилась я.

– Жак…

– И не зови меня так, понял?

– А как мне тебя звать? – скрипя зубами, возмутился он. – Занозой в заднице? Истеричкой?

Я пропустила эту колкость мимо ушей.

– И вообще, я спать буду. Я устала. Так своим друзьям и передай. – Чтобы занять руки, я принялась было выгребать вещи из собственной сумки, но тут же застонала, обнаружив, что не взяла бо́льшую часть необходимого, в том числе пижаму. Я ведь не рассчитывала, что сегодня же придется уехать из города!

– Ну конечно же, – выдохнула я, толкнув сумку.

– Дать что-нибудь? – как будто прочитав мои мысли, спросил Бланж. Потом потянулся к одной из неразобранных сумок на полу и, достав оттуда сложенную аккуратным прямоугольником футболку, попытался вручить ее мне. – У меня много.

Но я не взяла.

– Обойдусь.

– Это рекламная. Мне их бесплатно предоставляют. К тому же будет выигрышно смотреться, если ты начнешь носить мои вещи. Для нашего положения, я имею в виду.

– Нет уж, спасибо.

– Ну, тогда можешь спать голой. – Он разозлился и бросил футболку на кровать.

– Прекрасно, – столь же злобно пробормотала я и, хлопнув дверью, вышла наружу. Достала телефон и написала Кэсс: «Кажется, я поторопилась с этой поездкой. Я возвращаюсь назад. Бланж – полный придурок!» Оперлась на перила, вдыхая теплый вечерний воздух Аризоны, и закрыла глаза. В душе царил полный хаос. Как будто прежнюю мою жизнь разобрали по частям, а теперь сложили, но не контур к контуру. Я досчитала до десяти и, пока подруга не успела прочитать сообщение, стерла. С противоположной стороны дома донеслись смех и громкие голоса. Значит, команда Марса тоже в сборе, и завтра мне придется столкнуться еще и с ними.

Телефон завибрировал.

Cassandra18: Ты писала что-то?

Cassandra18: Все нормально?

– Все в порядке, – тихо произнесла я, набирая те же слова подруге. – Просто соскучилась.

В ответ она прислала сердечко-смайлик.

Cassandra18: Как там Бланж? Романтика? Свидания под луной? Секс на мотоцикле?

«Сходит по мне с ума», – ответила я, желая добавить: «И меня сводит заодно», но не стала. В глазах защипало. И я поняла: если сейчас не прекратить этот поток жалости к себе, точно расплачусь.

Cassandra18: А подробности? *ухмыляющийся смайлик*

Jacqueline: Не дождешься.

Cassandra18: Скинь хотя бы его горячую фотку, вредина.

Jacqueline: Обязательно, а сейчас мне нужно бежать. К нему. Наберу тебе на днях. Чезу привет.

Cassandra18: Предохраняйтесь!

Господи. Какая гадость. Да никогда в жизни.

Jacqueline: И я тебя тоже люблю.

Погасив экран, я закрыла глаза и прислонилась к стене. Постояла так какое-то время. Темнота и правда опускалась на это место стремительно, словно театральный занавес: миг – и вокруг хоть глаз выколи. И только звезды делали эту картину не такой пугающей, потому что здесь, вдали от крупных городов, они сияли так ярко, что можно было прочертить паутину любого созвездия, собрав