Туманный урок - Ила Сафа

спасает? Почему не настаивает на том, чтобы я бросила эту чёртову школу?» И тут же пилила его, что сидеть дома в четырёх стенах тоже не хочу – «так я чокнусь, и мне нужен социальный контакт». Мысли об этом крутились у меня в голове, как заезженная пластинка. Я металась между желанием найти поддержку и страхом потерять себя в рутине домашних дел. Вечерами мы ссорились, утром старались не встречаться взглядами за завтраком. Я была уверена, что он должен понимать меня без слов, угадывать желания и страхи. Но он стоически выдерживал мои эмоциональные бури, хотя я видела, как нелегко ему это даётся. Однажды вечером, после особенно напряжённого дня, я сидела на кухне, глядя в окно. Внезапно осознала, что моя злость на мужа – это в основном злость на себя. Я была недовольна своей жизнью, своей работой, ожиданиями, которые никто, кроме меня самой, не мог изменить.

В противовес разрывающему на мелкие кусочки напряжению на работе я искала занятие для души. Что-то, что уносило бы тяжёлые мысли в противоположном направлении. Как раз тогда я нашла на ноутбуке документ под названием «Х». В тоскливые дни после переезда в новую страну я отвлекалась писаниной. Перечитала и продолжила сочинять. В какой-то степени описывала свою альтернативную реальность. Вырисовывалась история девушки-карьеристки, которую сама жизнь подталкивает на поиск гармонии и истинного счастья. В рукопись я вложила все накопленные знания о рекрутинге и жизни в мегаполисе. Вплетая в повествование серьёзные феминистические темы на злобу дня, я пыталась создать лёгкую историю о важном. Ни о какой печати тогда даже не думала, но творческий эксперимент привёл к изданию небольшого тиража.

Я стояла на таможне. Женщина в форме попросила открыть коробку и показать содержимое. Помню, как объясняла ей, что десять экземпляров не на продажу, что поставок больше не будет, что это моя книга. Недоверчивая, но милая проверяющая хотела послушать, о чём роман. Минут десять я пересказывала сюжет. Выйдя потом из серого здания, положила коробку в багажник. Одну книгу держала в руках. Мой первый книжный «ребёнок» сидел впереди, рядом со мной.

Этот момент был лишь одним из многих шагов, которые предстояло сделать на пути к душевному и физическому исцелению. Постучаться в нужные двери – пойти к психологу, на йогу, записаться к врачу – стоило больших усилий. Эмоциональная скованность, низкая самооценка, зависимость от чужого мнения и целый багаж всякой психологической мишуры повышали цены на мои усилия в сотни раз. Точно даже и не объяснить, что именно в то время направляло и давало сил. Я много раз представляла, что всё закончится, совсем. Меня не станет, и не станет всей этой боли. И тогда появлялся гнев. Гнев интеллигентный, который не разрушал, а заставлял действовать сквозь зубы. Он транслировал понимание, что я заслуживаю совсем других состояний.

Занятия йогой почти сразу помогли мышцам спины. Первый курс взяла пробный, для начинающих. Туда ходили бабульки и я. Потом меня переправили в другую группу, на следующий уровень, где нагрузки усложнились. Первый год я с энтузиазмом ездила каждый вторник в центр йоги в соседний город. Со временем становилось тягостней. Я пропускала занятия, потому что к девятнадцати ноль-ноль мой статус «Никакая» возводился в квадрат. Муж не успевал приехать вовремя, чтобы остаться с детьми. Я психовала. Хозяйка студии, которая вела занятия, продала бизнес и уехала, меняя свою реальность. Заодно поменяла и мою, правда не в лучшую сторону. Только я привыкла к новой рутине моей жизни, только меня всё устроило, перестала чувствовать напряжение от чужого окружения, как снова пришлось принимать изменение внешних факторов. Сформировались новые группы, другое расписание. Новая владелица не пришлась мне по сердцу. Спина больше не тревожила, и йогу я бросила. Ресурса хватило на какое-то время, но постепенно боли вернулись.

Направление к остеопату я получила без труда. Первый приём напомнил психотерапию. То и дело в формулировках вопросов проскальзывало слово «стресс». Поводя руками то там, то сям, приятная молодая женщина сообщила о паре проблемных зон. По её словам, биомеханику тела она поправила и «в помощь мне гомеопатия». Проговорилась про какой-то анализ крови, который больше мог бы рассказать о психологических расстройствах – корне всего. Через полчаса на моём пальце красовался пластырь, а результат анализа вещал, что творится у меня внутри. Расшифровав послание из капли красной жидкости, целительница озвучила: «У вас как будто землю из-под ног выбили. Вы не можете стоять». Оплатив счёт, я пошла заказывать пузырёк с шариками, которые должны были вернуть мне под ноги хотя бы дощечку.

Психотерапевт-натуропат Сандра Ванг действовала на меня гипнотически. Мне не хватало часа, чтобы высказать всё, что накопилось внутри. Она так располагала к себе, что мои исповеди не кончались. Разговоры с психологом активировали мыслительные процессы и давали всё больше ключей к запертым наглухо дверям. Разгребая обильно опавшую листву собственного детства, потом взросления, потом настоящего, я осознавала всю тяжесть груза на своих плечах. Гонка не кончалась, а рюкзак за спиной только наполнялся, башмаки утяжелялись, запасов воды катастрофически не хватало. Со временем и эта эйфория от сеансов поутихла. Я понимала, что не достаточно разглагольствовать, одними беседами и озарениями вытянуть себя не получится. У меня кончались темы. Сандра проделывала со мной всякие психологические штучки, которые снимали старые блоки. Но все старания перечёркивал новый рабочий день. Когда после занятий садилась в машину, начинали трястись руки. Я спрашивала совета, уходить мне или нет, но на свои вопросы должна была отыскивать ответы сама. Я пожимала плечами и цеплялась за глухонемую веру, что скоро всё изменится. Почему-то уволиться самой означало для меня что-то вроде сдачи в плен. Не справиться с поставленной задачей – признать поражение, объявить себя слабой и немощной, эмоционально неустойчивой и недееспособной. Короче говоря, ничтожеством.

Глава 8. Ковид

19.05.2020

– Почему вы маски сняли? – спросила я.

– На местах можно, – ответил Давид.

Наступили времена, когда каждый день мы ждали новых указаний: что можно, а что нельзя. Школу то закрывали и переходили на онлайн-обучение, то снова открывали с множеством ограничений. Ингрид распечатывала тонны бумаг с актуальными изменениями от министерства образования и раздавала всем нам. В добровольно-принудительном порядке нас обязали привиться от ковида. Сначала один раз, потом второй, а потом и третий. У персонала школьных и дошкольных заведений выбора как такового не было. Если ты не привит, то на работу выходить не положено. Даже по сравнению со старыми и больными людьми мы привилегированно стояли