Кисть тоски - Оксана Триведи

class="p1">Голос главного редактора постепенно приходил в нормальное, некрикливое состояние. Чувствовалось, что он успокаивается. Наверняка, на другом конце провода какой-то психолог говорил ему правильные вещи. Вольдемар начал улыбаться, хотя собеседник его и не видел. Ну и что, что не видит лично. Отсутствие контакта глаз скрашивает иной приятный факт. Как-никак, улыбка ощущается в голосе, а это чрезвычайно важный жизненный элемент. Именно улыбка спасает нас в последнюю секунду перед разрывом персональной бомбы. Если бы мы нередко вспоминали о ней, об улыбке, вспоминали об этом слове, которое звучит весьма ласково, то дарили бы не только другим минимум счастья, но и себе.

– Благодарю за новость. Всего доброго, – произнёс Ланьков. Улыбка пропала, а в глазах мелькала надежда, и все участники планёрки почти облегчённо вздохнули: «Может быть, неплохие новости».

Каролина по-прежнему сидела, не шевелясь, отчаянно мечтая уйти с места своей казни. И тут журналистка встретилась взглядом с Владимиром Юрьевичем.

– Каролина, ты спасена, – сказал главред, и девушка подумала: «Ой, я как будто и правда стояла на эшафоте, а он, властитель, меня помиловал. Ужасно гадкое состояние. Бедный Достоевский! Неприятное состояние, прегадкое, паршивое». – В субботу состоится «Ярмарка шкатулок». В ДК «Химик». Обязательно пойдёшь туда. Напишешь об этом мероприятии. И очень надеюсь, что там ты найдёшь мастера по шкатулкам. Их, скорее всего, будет немало.

«Просто чудо. Спасена. «Ярмарка шкатулок». Интересно, что за показ будет?» – в голове Чаркиной стояли эти слова, когда она шла к своему кабинету. Планёрка, к счастью, завершилась. Каролина услышала чьи-то всхлипывания. Поглощённая в собственные проблемы, она не обращала внимания ни на кого. Разве что Жилин мелькал где-то рядом. Чувство он вызывал чересчур озлобленное. Каролина искренне его ненавидела. В последнее время он стал её мозолью на среднем пальце, который она постоянно натирала на правой руке от того, что много писала. Так, всякие записи, интересные цитаты, статьи.

Вика Колесникова, старший рекламист, тихо плакала, то есть старалась тихо плакать. Её рыдания становились громче. Каролина осторожно приоткрыла дверь, на которой табличка сообщала: «Рекламный отдел». Она увидела Викторию, стоявшую возле шкафчика с папками. «Надо же, я не заметила, какое у неё красивое сегодня платье, коричневое, вязаное. Обычно она ходит в серых брюках или синих джинсах. А тут платье. И слёзы», – подумала Чаркина. Ощущение, что всхлипывает Колесникова от бессилия, от того, что не может найти нужный документ. Конечно, первое впечатление самое верное. И оно же зачастую самое ложное. Ну зачем старшему рекламисту, увлечённому психологией, всегда сохранявшему спокойствие и бодрость духа, рыдать из-за работы? Глупо. Каролина поняла, что Вика плачет по другой причине. Дела от слёз далеки так же, как Индия от Сибири.

– Вик, – позвала Чаркина.

– Я два месяца ждала его. Его. Заграничная командировка. А вчера приехал. Разлюбил, – сказала Виктория. Говорила она паузами, стараясь представить, что это не она произносит или не к ней относится произносимое. Слёзы продолжали бежать по щекам.

Каролина вспомнила о предательстве Валеры. О неизвестности, длившейся вечность, о тоске и о венгре из новостного сюжета. Прошлое любит возвращаться. Наверное, чтобы напомнить об одном – всё едино. И от прошлого прятаться бессмысленно. Сложно примириться. Правда. Остаётся мысленно одёргивать себя: «Это было неизбежно». Нельзя исправить дни, переставить их местами. Вторник не заменишь на субботу. Очередь субботы ещё не подошла. Вторник остаётся вторником, а суббота субботой. На сегодня и на завтра есть заботы, а потому вздрагивать из-за событий двухлетней давности, восьмилетней грусти или вчерашней потери – нелепо. Скажи им: «Прощай!». «Прощай», по крайней мере, на ближайший час. Каролина вздохнула. Она ничем не сможет помочь Колесниковой. Успокаивать новой любовью, значит, предать собственную душу. Новой любви может и не быть. Если и ворвётся она в жизнь, то никогда не сумеет стать той, что погибла. Будут другие эмоции. Попадёшь в иное любовное измерение.

– А вы долго были вместе? – спросила Каролина.

– Два года и семь месяцев. Или минус два месяца. Я уже не знаю, как считать. Два с половиной.

– Немало, но и немного.

– Каролинка! Ужаснее всего унижение в моей story. Если бы тогда, два месяца назад, когда он уезжал, он сказал или хотя бы намекнул, что вернётся не ко мне, было бы легче, – проговорила Вика, доставая из сумки пачку бумажных салфеток и косметичку.

– Почему ты так думаешь?

– Я бы смирилась. Однако я два месяца безумно скучала, считала каждый день, как ненормальная, когда же он приедет. И вот приехал и «обрадовал». Зашёл и объявил, будто стал лауреатом престижной премии: «Поездка была чрезвычайно полезной во всех смыслах. Я понял, что уже не люблю тебя. Знаю, будешь обижаться, но как-никак я сказал правду». Было отвратительно. Лучше бы он написал, чем говорил это в глаза.

– Предатель! Они – все предатели.

– Не-а. Не все. Ник хороший.

– Не думаю.

– А я уверена.

В рекламном отделе зазвонил телефон. Чаркина хотела уйти. Вика потянула её за рукав и шепнула: «Подожди, не уходи».

– Да, рекламный отдел газеты «Моё время», – сказала громко Колесникова. – Что? «Ярмарка шкатулок»? Да, пресс-релиз мы получили. Спасибо. В этот номер. Разумеется. Главный редактор в курсе. Да, реклама будет. Не беспокойтесь.

«Любопытно, а говорит ли сама себе Вика: «Не беспокойся об этом и о том». Кстати, хорошо, что я осталась. Надо узнать, что там про эту «Ярмарку шкатулок» известно. Это ведь меня лично касается», – размышляла Каролина, глядя на серьёзное лицо Виктории. Слёз уже не было, высохли. Она снова в делах.

– Похоже, эта «Ярмарка шкатулок» – мега-проект одного зарубежного пиарщика. Дотошный такой. Про каждую мелочь спрашивает. Хотя он прав, если и делать что-то, так доводить это что-то до совершенства, – произнесла Вика, положив трубку.

– А что это за «Ярмарка»? Кто её организует? – спросила Чаркина.

– Ой, я забыла уже. Это ты получила задание. Да? Правильно? Ты пойдёшь на эту «Ярмарку шкатулок»? Я, понимаешь ли, сегодня несобранная. Почему потерянная такая тебе понятно.

– Да, моё задание. Оно новое и в то же время старое для меня. Мне на «Ярмарке шкатулок» нужно найти мастера. Подготовить о нём материал. И плюс написать о самом мероприятии.

– Короче, в эту субботу ты работаешь по полной программе. Два в одном. Как шампунь и кондиционер.

– Ага, что-то типа того. Так что тебе сообщили об этой «Ярмарке шкатулок»?

– А тебе нужна информация: кто, что, где, когда?

– Угу. Пресс-релиз или что ты там можешь мне дать. Он или они прислали рекламу в нашу газету?

– Их двое. Если не ошибаюсь, конечно. Сегодня такое состояние, что себе не доверяю. Итак, если не