Современная любовь - Констанс Де Жонг

объединился с союзником – и он куда могущественнее тебя». – «Ты всего лишь строишь догадки, Стрейндж. Ты не можешь этого знать». Теперь, пока Мордо отвлекся, доктор Стрейндж наносит удар со всей силы, на которую только способен его амулет. Но хотя реакция доктора Стрейнджа застает его злобного соперника врасплох, это ни к чему не приводит. «Видишь, как легко я отбиваю твою хилую атаку, Стрейндж?» – «Я был прав. Он наделен источником силы другого. Но чья это сила?» – «Ты пытаешься выиграть время. Ты хочешь узнать, как я получил мою величайшую силу, и найти способ меня победить. Но твое время вышло, доктор Стрейндж». Однако Мордо удивлен: почему Стрейндж до сих пор остается в сознании? Почему он еще жив? Никогда он не встречал такой воли, такого несгибаемого духа. Но он думает, что Стрейнджу осталось недолго. А Стрейндж думает, что не может позволить Мордо сокрушить его: «Моя собственная жизнь ничего не стоит, но я не могу оставить человечество. Я не могу допустить, чтобы Мордо направил свое невероятное могущество против человечества». А затем происходит нечто неожиданное. Хотя силы у Мордо неизмеримо больше, его чары слабеют, рассеиваются под натиском непоколебимой решимости, потрясающего мужества магистра мистических наук доктора Стрейнджа. «Магия Мордо теряет свою мощь. Я должен нанести ответный удар – пока еще остаются силы. Он в смятении, он в замешательстве. Самое время собрать всю мою силу, все остатки моего могущества». Но из темных глубин потустороннего измерения самый мощный практик древнейших искусств бросает свою безграничную силу в бой: «Мордо! Держись крепче! Я буду атаковать Стрейнджа через тебя. Опустоши свой разум», – повелевает Дормамму. Итак, похоже, новая сила исходит от злобного Мордо, воздевшего руки, его смертное тело укрепляется, демонический блеск появляется в его немигающем взгляде, и он произносит не своим голосом: «Готовься к неизбежному, доктор Стрейндж». – «Мордо! Ты изменился. И этот голос. Я должен был узнать. Я должен был угадать». Но теперь больше нет времени угадывать, нет времени планировать. Когда сгущается тьма, нет времени ни на что. Ни на что, кроме громогласной тишины в прорве пустоты. А пока земная сущность доктора Стрейнджа превращается в ничто, Хэмфри готовится ко сну. Он хочет полететь на Марс. Это просто: когда пора ложиться спать, весь дом превращается в космический корабль. Он капитан, а я его помощник. Мы собираемся спасти принцессу Марса и ее друга Джона Картера. Сегодня ночью они попали в настоящую беду. Сумасшедшая сводная сестра принцессы украла ее трон и управляет планетой с помощью силы и страха. Она приказала казнить всех чужаков на ее планете: то есть нас. Чтобы нас не заметили, мы приземляемся за холмом и незаметно карабкаемся по круче. Далеко внизу остается город Барсум. Где-то там нас ждут Джон и принцесса. Никем не замеченные, мы добираемся до окраины города, проскальзываем через неохраняемые городские ворота. Опасность таится везде. Мы крадемся по темным переулкам. Внезапно раздается пронзительный крик: мы застигнуты опасностью врасплох. Нас окружают полчища красных марсиан. С ними динозавры и обезьяны, ковбои, солдаты. Все маленькие пластиковые представители коллекции Хэмфри – единицы этой свирепой армии. Внезапно армия начинает нести потери – Хэмфри опрокидывает шеренгу за шеренгой. Он расстреливает их из фазового пистолета, прямо как в «Стартреке». Пол спальни усыпан мертвыми телами. А потом помощник говорит капитану, что он поможет ему убрать игрушки, ведь уже пора спать. Когда мы закончили, я спустился на первый этаж и пошел на кухню. А что до Джона Картера и принцессы Марса – мы потеряли их из виду в пылу сражения. А теперь началась вторая битва. Я научился распознавать сигналы: Четти стучит пальцами по столу, а ее глаза пылают. Сейчас мы начнем битву. Если это связано с детьми, я проиграю. Тут я всегда проигрываю. Я – человек, который ничего не знает о том, как нужно растить детей. Неужели я не знаю, что если пора спать, то пора спать. Не нужно их подготавливать, не нужно с ними дурачиться, просто уложи их в постель и спускайся, и точка, и дело с концом.

Отныне больше ничего не отличает город Портсмут от многих других городков на побережье Орегона. Его главной отличительной черты, грандиозного особняка Александра, больше нет. Построенный в 1836 году Робертом Александром, этот величественный особняк выдержал сто пятьдесят суровых орегонских зим, а затем, около десяти лет назад, рассыпался в прах. Его башни стояли прямо, они высились в ясном синем небе. Его фасады ярко выделялись на фоне синего океана. После обрушения здания Портсмут превратился в куцый промежуток между шоссе и дюнами. И всё же, когда зимние ветры дуют не слишком сильно и наносят не слишком много песка и какой-нибудь местный житель готов сопроводить вас и рассказать о здешних местах, тут и там можно рассмотреть былые следы: «Когда-то здесь была большая бальная зала, а там – классная комната. Вот тут были высокие фронтонные башни, а подальше – широкие окна спальни с видом на море».

С другой стороны дома открывался вид на горы. Деревья на склонах вырубили, и очертания новой постройки начали вырисовываться. Рабочие Роберта долго трудились над воплощением его невероятного проекта. Всю весну и лето одного года и до самой осени следующего они трудились не покладая рук – до самого последнего дня. В последний унылый, мрачный и безмолвный день рабочие в спешке добавляли финальные штрихи. Под выступающими элементами верхних этажей были установлены резные деревянные шары. Маленькие спиралевидные шпили украшали каждый из многочисленных выступов крыши. На следующее утро повсюду еще валялись стружки, щепки, черепица и битые кирпичи. Но гостей это не смущало. Они пришли насладиться красотой нового дома и отпраздновать окончание работ. Всю ночь напролет на кухне готовились к приходу гостей. Из новенькой печной трубы шел дым вперемешку с запахами мяса и рыбы, обильно сдобренных специями, травами и луком. Утром эта смесь ароматов всё еще витала в воздухе рядом с домом. Второй день подряд был мрачным, унылым, ни следа морского бриза. Но и это не смущало гостей. Они пришли выпить сидра и бренди. Из туши оленя, подстреленного в десяти милях от городка, получился роскошный пирог. Шестьдесят фунтов трески, пойманной в заливе, пошли на сытный суп. Гости наелись и прохаживались по дому. Череда комнат и коридоров казалась поистине бесконечной. Боковые ответвления невероятным образом снова приводили обратно. Из комнаты в комнату можно было попасть, сделав всего три или четыре шага по ступенькам, ведущим вверх или вниз. Каждый раз гости затруднялись точно сказать, на каком из трех этажей они находятся. Но только один действительно потерялся. Это был человек в