Дизайн своего мира - Ольга Станиславовна Назарова

Лана была даже довольна, когда её директор, которого она считала для себя старым и неинтересным, вдруг внезапно куда-то уехал, а потом вернулся и сошёл с ума, заявив, что переводит производство в какую-то глушь!

– Ну, всё, увольняюсь! – решила она.

Но не тут-то было! Отец не поленился уточнить, а почему бы это его контрагент уезжает, выяснил, что это не роспуск производства, а модернизация и разумное ведение бизнеса, впечатлился и строго-настрого запретил дочери увольняться.

– Да мне что, теперь с серыми крысками в каком-то задрипанном офисе сидеть? – возмущалась Лана.

– Сидеть! А ещё лучше, проситься во Владимирскую область! Ишь ты… питерская цаца! А то, что я из Ангарска, а мать твоя из Твери родом, ничего? И не закатывай глазки – думаешь, за тобой на коленях кто-то ползать будет?

Именно такие «пинки» и стали причиной кардинальных кадровых изменений. Точнее, даже не столько они, сколько то, что Лана вдруг осознала – ей уже аж целых двадцать пять лет! Да, она молода и прекрасна, но очереди из молодых и многообещающих миллионеров с заветными бархатными ювелирными коробочками вокруг как-то не наблюдается.

Нет, мужчины есть, конечно, но всё какие-то такие… недостойные Ланы. Один не очень состоятелен, другой простоват, третий ненадёжен, четвёртый… он вообще её оскорбил – сказал, что он помоложе девушку ищет…

Именно этот тип и стал соломинкой, которая сломала всё, на чём держалась Ланина уверенность в том, что завтра, ну на крайний случай послезавтра, она встретит…

– Нет, принцы сейчас не в моде. Их маловато, да и какие-то они… подержанные, особенно тот, рыже-английский. Совсем такие не котируются!

– А вот приличные крупные бизнесмены, даааа, эти на дороге не валяются! А что? Миронов уже, конечно, не сильно-то молодой – аж на десять лет старше, ну и хорошо, ценить меня будет больше! Женат не был, детей нет, зато отец ооочень богатый! А он, как ни крути – старший сын! Да, характер, конечно… отвратительный. А кто лучше? Вон, у меня папочка, уууу, вечно нудит, всё знает лучше всех, но маме-то уступает! Ничего-ничего – Миронов побыл с этими колхозницами, а я тут такая… на контрасте.

Лана аж прижмурилась, благо на заправку заехала, можно было себе позволить.

Вот входит она такая красиииивая, походка от бедра, ноги от ушей, укладка, мэйк, одежда – всё ах какое! А там у Мирона сидят сплошные клушки – ватрушки. Куда им до Ланы Драгановой? Так-то она была одной из многих – Миронов себе сотрудниц выбирал по внешнему виду, по эстетичности, так что выделиться было сложно, а сейчас…

– К зиме я его точно окручу, сделает предложение, сразу же уволюсь – что мне делать нечего, что ли? Заставлю его переехать обратно в Питер, свадьбу сыграем… С ребенком пока погожу, что б там мама ни говорила – я до тридцати даже думать об этом не хочу – для себя надо пожить. Вот и буду жить! А потом рожу Миронову парочку киндеров, пусть развлекается, а я – я буду жить как мне нравится!

Картинки разворачивались одна другой краше, пока не врезались мэйком прямо в суровую реальность.

Да, отец, конечно же снял ей приличную квартиру, да, со стоянкой, да, с обстановкой, но город… город Лану поразил просто-таки наповал.

– Чё за деревня? – возмущалась Лана на каждом перекрёстке.

А уж когда она доехала до «офиса», её шок перестал помещаться в машине!

– Эточётакое?

Она даже не сразу узнала своего будущего мужа и актуального начальника!

– Идёт какой-то мужыыыык… а это Миронов и есть! Ааабааалдеееть!

Да и узнала-то Лана его больше по голосу.

– Я тебе что сказал? Эти эскизы этикеток не подходят! Нет! Я сам решу этот вопрос. Так, а это что за выставка достижений приехала? А… Светлана Тараканова! Максим, проводи Светлану на второй этаж, поставьте ей там стул, стол и комп. Пусть займётся делом. Каким? Поможет кладовщице.

– Йаааааа? – опешила Лана, которая даже слегка позабыла как говорить…

– Конечно вы, а кто же? – Миронов окинул свежеприбывшую разодетую модельную красу насмешливым взглядом. – Мне тут менеджеры сейчас не нужны – в питерском офисе девочки вполне справляются. А раз уж вы сюда так рвались, а там ничего не делали, так хоть пользу какую-то приносите. Марина Сергеевна! Забор привезли?

На клич начальства из окна высунулась завитая в тугую кудряшку голова женщины.

– Да, я проследила – уже устанавливают.

– Прекрасно! И да, Марина, принимайте помощницу – она вам будет считать…

– Чего считать? – кладовщица смотрела с подозрением – на вид дева умела считать только сумки. – И то, не с продуктами, а какие-нибудь Вуиттоны, Прады и Гуччи! – подумала Марина Сергеевна. – Причём, исключительно на пальчиках – пальчик загибаем – сумочка, ещё один – вторая.

– А что скажете считать, то и будет! – внезапно развеселился директор. – А я поеду вопрос с этикетками решать!

– А можно я с вами? – запаниковала Лана.

– Неа! Вы тут работаете. Помощником кладовщика. Вот и работайте, Светланочка-Ланочка! – злорадно ухмыльнулся Николай, вредность которого коварно потирала многочисленные лапки и хихикала – вот уж что-что, а охотниц он чуял издалека!

Охотниц чуял, а вот страшную мстю сразу не просёк – наивный и неопытный тип!

Он вернулся домой, решив, что выпустит Виня, тот рванёт к соседке, и этот ход даст ему повод к разговору.

– Главное, придерживаться план-ан-ан-аннннааа! – планирование вышло слегка чрезмерно громким и длинным – в аккурат с его лестницу длиной. – Ээээ, а откуда тут моркая мша? – растерянно уточнил Николай у крайне презрительной морды Чингиза, заглянувшей в его лицо.

Осознав, что слова как-то слегка сбились, Николай помотал головой, отчего в ней что-то явно зазвенело, и попробовал снова:

– Какого зелёного попугая у меня на крыльце… раз, два, три… ой, кажется, у меня поясница хрустит… четыре, да ёлки-палки! Восемь, нет, девять мокрых мышей? А! И ещё пять землероек! А это кто?

Николай, осторожно ступая, приблизился к зверьку покрупнее и потемнее, тронув его носком ботинка.

Крот, которому велено было лежать тихо и не шевелиться, если ему дорога его кротовая жизнь, издал какие-то шипяще-пищащие звуки, Николай, который был уверен, что это нечто неживое, невольно отшатнулся, оступился со ступенек и едва-едва спасся от травм, унизительно приземлившись на пятую точку.

– Опять хрустнуло… Интересно, я вообще встать-то смогу? И что значит эта выставка, и почему они все мокро-скользкие, но не гм… воняют? И что ты от меня