Трое из Жана-Парижа - Айгуль Клиновская

живет своей жизнью. А деньги-то зачем берете? – произнес Андрей, наблюдая при этом за братишкой. Тот с преувеличенным вниманием разглядывал обшарпанную комнату, якобы упоминание о Тамаре никак его не трогало.

– Она же от чистого сердца, как не взять? Чай и сигарет тебе купили.

Андрей поморщился.

– Ладно, разберетесь там сами. Но лучше не брать. Или берите и на себя тратьте. Да, Яра?

Ярослав угукнул, не особо вникая в сказанное. Он вымахал уже на голову выше Андрея. Мама писала, что связался с нехорошей компанией, хамил.

– Мам, ты прибери тут пока, а мы пообщаемся, ладно? Потом чай пить будем.

Элла Георгиевна беспокойно переводила взгляд с одного на другого. Андрей успокаивающе кивнул. Она собрала посуду, вышла в махонькую кухню, где из удобств были только раковина и колченогий стол.

– Ну рассказывай, братец, как живешь, чем дышишь?

Ярослав оглянулся на дверь, придвинулся и зашептал:

– А где тот нож?

Андрей молниеносно схватил его за шею, дернул к себе и прошелестел:

– Чтобы я таких вопросов больше не слышал.

Убрал руку. Ярик потер шею, глянул исподлобья. Андрей откинулся обратно, склонил голову набок, изучая младшего.

– Ну и кабан ты стал. Если бы еще и мозг рос вместе с тобой.

– Я, между прочим, деньги тебе пронес, а ты наезжаешь, – насупился Ярик.

– Дурак, а если бы поймали? Накрылось бы свидание медным тазом. Где они?

Ярик подал ему флакон с шампунем.

Вошла мама и поставила на стол кружки.

– Сынок, скажи, это ведь не ты сделал? Валерка?

– Мама, ну что ты говоришь! Я это сделал, я. – Андрей отвинтил крышку шампуня, поколупал внутри нее ногтем. Да уж, постарался братик, не придерешься. И кто же его научил?

– Нет, это он, ты не мог! Ты его покрываешь.

Закрутив крышку и отставив шампунь в сторону, Андрей поднялся и обнял маму. Погладил вздрагивающие плечи, с удивлением подмечая, что она стала меньше ростом и как будто усохла. Все из-за него.

– Зря вы не уехали в Германию.

– Не оставлю тебя одного.

– Я бы приехал потом к вам, – Андрей произносил эти слова, осознавая, насколько они пусты. Раз не уехала сразу, то точно уже никуда не уедет, так что зря он сотрясал воздух. А ему бы жилось намного легче, знай он, что семья в тепле и сытости.

– Смотри, братуха, – он прищурился на Ярика. – Не повторяй моих ошибок. Я и себе жизнь исковеркал, и вам. Тут несладко, поверь мне.

– А я-то что?

– Ничего. Я тебя предупредил.

Ярик открыл было рот, чтобы огрызнуться, но осекся под тяжелым взглядом.

Юрковские пили чай, хрустели печеньем. Мама гладила Андрея по спине, вздыхала: «Совсем исхудал, каждый позвонок торчит!» Он отшучивался, что его досрочно могут выслать домой как главного обжору. «Я столько ем, в колонии уже продовольственный кризис, представляешь?» Ярик делился сногсшибательными идеями бизнеса, на котором планировал мигом разбогатеть: «Надо купить вагон пшеницы, накрутить и продать. Сейчас на зерне навар. Только первоначальный капитал нужен, тысяч десять-пятнадцать долларов». Правда, где взять этот самый капитал, он пока еще не придумал.

– Из Жанатаса новостей нет? – поинтересовался Андрей, когда уже укладывались спать.

– Звонил как-то Марат, привет передавал. О ком спросить у него? Ты скажи, я узнаю в следующий раз.

Андрюха завернулся в колючее одеяло.

– Ни о ком. Надеюсь, у всех все хорошо.

Он уснул и не слышал, как мама роняла слезы на казенный пол и молилась. Просила у Бога прощения за то, что натворил сын.

9. Дочь лейтенанта Шмидта

Жизнь потихоньку становилась добрее. И хотя Оля отчаянно скучала по Жанатасу, после поездки туда успокоилась. Родной город было не узнать, злые неведомые силы посеяли в нем разруху и запустение. «Дом там, где семья», – так думала Оля, вернувшись в Кузбасс.

Сестра благополучно вышла замуж за выстраданного ухажера, перебралась в пригород. Бронислав оказался человеком хватким, вместе они начали строить дом. Маму Аня забрала к себе сажать лютики-цветочки и помогать с первенцем, которого намечали в ближайшем будущем. Ольга осталась в Краснокузнецке одна, что нисколько не удручало. Родственники рядом и в то же время достаточно далеко, чтобы не докучать своим вниманием. Можно было курить, пить и вкушать прочие прелести жизни, не оглядываясь через плечо.

Старушка Долли не подвела – в тесной связке они держались на плаву. Начали с малого, дальше стали набирать обороты. Вместе с Розой и Вероникой сообразили небольшой бизнес. Роза, как самая пробивная, добывала ткань и фурнитуру, ездила по близлежащим деревням, собирала заказы. В Олиной комнате девчонки устроили пошивочный цех, не забывая отстегивать мзду коменданту, чтобы никого не подселял. День и ночь Оля и Вероника кроили, строчили, обметывали, предлагая желающим сто́ящие вещи на фоне тотального дефицита.

Теперь холода не страшили: добротные сапоги Оля купила, толстенный шарф, шапку и варежки связала сама, раздобыв оранжевой пряжи. Глядя на солнечные клубки, она пыталась поймать какое-то неуловимое воспоминание, окрашенное в такой же цвет. Но оно ускользало, да и некогда было копаться в памяти. Вероника, увидев Олю в обновках, заявила, что та добавила свет в краснокузнецкую зиму. Народ и вправду одевался чаще всего в практичное черное или серое. Унылые времена, унылая одежда. Как-то Роза принесла изрядно потраченную молью каракулевую шубу, сомневаясь, можно ли из той рухляди что-то соорудить. Оля смастерила себе полушубок и отбивалась потом от завистливых вопросов, где урвала такую шикарную вещь.

Их совместное предприятие приказало долго жить, когда закончилась учеба. Общежитие пришлось покинуть. Роза выскочила замуж за экспедитора, с которым моталась по области. Вероника уехала в деревню к семье. Оля, прихватив верную Долли, отправилась к своим. Сестра жаловалась, что строительство дома идет медленно, забеременеть никак не удается, мама совершенно невыносима. Надежда Петровна в ожидании внуков пыталась вникнуть во все аспекты бытия дочерей, включив неутомимого педагога. В последующие недели Оле мучительно хотелось покурить и выпить пива, но в кругу обожаемой семьи это было невозможно.

Помог счастливый случай. Встретившись с Розой, Оля посетовала на свое положение. Куда идти? Город, появившийся на свет благодаря залежам железной руды, кишел заводами и общежитиями при них, но комнаты выдавали либо работникам, либо сиротам, либо инвалидам. Оля ни при каких условиях претендовать на жилье не могла. Роза достала ей справку с печатью «ИП Майданова А. С.», которая гласила, что Исаева О. Л. трудится у этой Майдановой экспедитором. Не забивая голову излишними раздумьями, Оля решила обойти все заводы, начав с металлургического.

У проходной задержалась. Пара работяг кружила и материлась у «Волги» с распахнутым капотом.

– Девонька, выручай!

Оля заглянула в автомобильную утробу – из