Дым над тайгой - Станислав Васильевич Вторушин

в затянутое морозным узором окно, когда в дверь постучали. Девушки уже встали, но еще не успели привести себя в порядок. Светлана, набросив на плечи халат, пошла открывать, с усмешкой заметив:

— Никак твой явился.

Это и в самом деле был Андрей. Большой, немного неуклюжий в меховой летной форме и мохнатых собачьих унтах, он перешагнул порог и осторожно поставил на пол объемистую дорожную сумку.

— Твоя экипировка. До аэропорта тебе не дойти, на улице можно околеть.

— Спасибо, — сказала Таня и посмотрела на Андрея. — Выйди, я переоденусь.

Она расстегнула сумку. В ней лежал черный полушубок с серой меховой опушкой по бортам, толстые шерстяные носки, меховые рукавицы и женские унты из оленьего камуса, которые на Севере называют «кисы».

— Ну и забота, — фыркнула с иронией Светлана. — Он бы тебя еще за пазуху посадил.

Таня не ответила. Она готова была принять от Андрея все что угодно. Ей было приятно брать в руки каждую его вещь, словно она хранила тепло его ладоней.

На аэродром Андрей и Таня пришли раньше командира. Аэродромный механик уже прогрел мотор, и самолет был готов к вылету. Андрей, скорее по традиции, чем по необходимости, обошел свою «аннушку», внимательно осматривая ее. Подошел Василий Иванович, пожал Татьяне руку, спросил:

— Значит, решили с нами? Это что — прогулка или изучение жизни народов Севера?

— Для меня здесь все — изучение. В нефтеразведочной экспедиции побывала, хочу посмотреть, как живут рыбаки.

— Значит, рыбаки? — Василий Иванович хитро усмехнулся. — В следующий раз этот жох пригласит вас на охоту.

— Он что, всех подряд приглашает? — иронично полюбопытствовала Таня.

— Ну что вы, он у нас парень скромный, — смекнув, куда клонит Таня, сразу ретировался Василий Иванович. — Да и я его не балую. Я ему как отец родной.

— То-то я и вижу, что Андрей помалкивает, а за него говорит отец родной. Верно я поняла?

— Верно, — согласился Андрей. — Он за меня со всеми объясняется. Только вот долгов моих не платит. А так — точно отец родной.

— Вы к рыбакам часто летаете? — Таня решила сменить тему разговора, который переходил в обмен колкостями.

— Да нет, — после небольшой паузы ответил Василий Иванович. — Их ведь уже не так много осталось, — и каким-то странным тоном добавил: — В нефтяников переквалифицировались.

Василий Иванович открыл дверку и поднялся в салон самолета. За ним последовала Таня. Последним зашел Андрей. Он закрыл дверку, зафиксировал ручку пружиной, сказал Тане:

— Садись ближе к кабине. Там теплее.

— Я в этой одежде заживо сварюсь. Ты этого хочешь?

— Жар костей не ломит, — ответил Андрей. — Будет жарко, пересядешь в хвост.

Забота Андрея была приятна. Она поймала себя на том, что уже начала привыкать к его вниманию. Без этой заботы ей бы никогда не увидеть ни девственной природы, ни хантов, занимающихся традиционным промыслом.

Сразу же за аэродромом начиналась тайга. Таня уже освоилась с ней и с высоты по цвету хвои могла отличить кедры от сосен. Кедры были темнее. Тайга уходила за горизонт, ей не было ни конца, ни края. Таня подумала, что и русская равнина должна производить такое же впечатление: от горизонта до горизонта леса, поля, перелески, реки, речушки. Ни начала всему этому нет, ни конца. «Как же хозяйничать в таких просторах, какой надо иметь опыт, какую энергию, какие задатки, в конце концов?» — думала Таня.

Она смотрела вниз, пытаясь представить, как могут жить люди в этой тайге, если в ней нет ни дорог, ни телефонной связи. Это должны быть необыкновенные люди. В голове ее бродили самые радужные мысли. Вот она, лесная благодать, без конца и края. Изредка ее рассекают узкие извилистые ленты, по очертанию которых угадываются затаившиеся под снегом речушки.

Через некоторое время вдали показались большие белые прогалины, которые Таня приняла за таежные поляны. Но оказалось, это — озера. На одном из них сосновыми ветками была обозначена посадочная полоса. Около нее стояли несколько человек. Самолет пролетел над озером и, развернувшись, пошел на посадку. Когда он подрулил к ожидающим, Татьяна обратила внимание на трех лохматых собак. Они сидели на снегу и выжидательно смотрели на шумную, свалившуюся с неба штуковину.

Заглушив мотор, летчики вышли из кабины.

— Ну как, не сварились? — спросил Василий Иванович, окидывая взглядом Таню.

— В тепле действительно лучше, чем в холоде, — ответила она.

Таня сидела в расстегнутой шубе, лицо ее раскраснелось, глаза блестели. Она с нетерпением ждала встречи с аборигенами тайги.

Командир прошел к хвосту самолета, открыл дверку. В салон белым облаком пара ворвался морозный воздух. Василий Иванович спрыгнул на снег и за руку поздоровался с каждым из рыбаков. Таня и Андрей тоже поздоровались. Андрей равнодушно, Таня — с любопытством. Под тяжелыми шапками из неизвестного ей длинного и жесткого коричневого меха она увидела круглые лица. Два чуть розоватых и два закопченных, иссеченных глубокими многочисленными морщинами. Только по какому-то внутреннему наитию в одном из морщинистых Татьяна угадала женщину. На лице ее почти не проглядывались брови. Припухшие веки были неподвижны и в узких розоватых прорезях прятали глубоко запавшие глаза. Рядом стоял старик.

— Много рыбы-то? — спросил командир.

— Однако есть, — ответил старик и показал на бугор позади себя. Припорошенный недавним снегом, бугор этот, оказывается, хранил в себе несколько десятков туго набитых рыбой мешков.

— За один рейс нам этого не увезти, — покачал головой Василий Иванович и поднял глаза на Андрея.

— Ясно, не увезти, — подтвердил тот.

— Пошто не увезти? — удивился старик. — У тебя машина вон какая сильная. По небу летает.

— Ей сначала от земли оторваться надо, — сказал командир и тут же спросил: — Что за рыба?

— Однако, всякая. Щука, окунь, чебак есть, карась тоже.

— Что-нибудь поприличней имеется? — поинтересовался Андрей.

Старик ответил вопросом на вопрос:

— А водку привезли?

— Какую еще водку? — удивился Андрей.

— Мы уже не пили долго-долго, — не сказал, а выдохнул старик, и Таня увидела на его лице глубокое разочарование. Она поняла, что старика лишили праздника. Ей стало жалко его.

— На водку нам денег никто не выделял, — сказал Андрей. — За рыбу вам рыбозавод платит. Самолет вот за ней послал.

Старик сразу оживился, даже глаза его заблестели. Хитро улыбнулся,