Дым над тайгой - Станислав Васильевич Вторушин

Андрей, уходя, прислонил к изголовью кровати. Несколько мгновений тень стремилась вверх и, казалось, вот-вот коснется потолка. Но ожившее под ножницами пламя успокоилось, и все двинувшиеся в самостоятельную жизнь тени притихли тоже и заняли каждая свое место. Татьяне гитарное отражение напомнило о недавних мелодиях, которые тут же связались с образом исполнителя, и она спросила:

— Ты на гитаре играешь? И вообще на каком-нибудь инструменте играешь?

— Мне слон на ухо наступил, — глухо ответила Светлана. — А гитару мне подарили. У нас года три назад такая мода появилась: гитары дарить. Играет человек, не играет, а гитару ему в какую-нибудь памятную дату поднесут. Откуда такая мода взялась — не знаю...

— Интересно. В Челябинске тоже такая мода была. Да и сейчас еще осталась. Идет компания, все с рюкзаками. И почти к каждому рюкзаку приторочена гитара. Она создает настроение. Особенно в турпоходе.

Татьяну тянуло говорить, но она не знала, с чего начать, боялась сказать «что-то не то». Может показаться странным, что за два дня, которые они провели вместе, у них ни разу не зашел разговор об Андрее. Но до сегодняшнего вечера они даже не подозревали, что Андрей их общий знакомый. А оказывается, он был не просто знакомым.

Далеко за стенами дома раздалось торопливое «тух-тух-тух», словно там пытались расшевелить кого-то. Светлана приложила палец к губам, требуя тишины, и удовлетворенно сказала:

— Электростанцию запускают.

И тут же висевшая над столом под зеленым шелковым абажуром (только сейчас Татьяна обратила внимание на абажур и заметила, что он зеленый) лампочка несколько раз робко подмигнула и засияла ровным напористым светом.

— Совсем другое дело, — удовлетворенно сказала Светлана.

— А по-моему, исчезла романтика, — прищурившись, сказала Таня. — До этого у меня было такое чувство, будто я ночевала в стогу свежего сена.

Светлана резко повернулась, какое-то время рассматривала Татьяну, потом колко спросила:

— Тебе в стогу часто приходилось спать?

— Не часто, но приходилось. Раза три, наверное.

— С парнем? — Светлана впилась в нее взглядом, ожидая услышать то, что хотела.

— Да ты что, с парнем? — испуганно отшатнулась Татьяна. — Мы с девчонками спали на сеновале, когда на уборку в колхоз ездили.

— Какое же это спанье? — разочарованно протянула Светлана.

— Слушай, Светка, вы с Андреем жили? — дрожащим голосом спросила Таня — Как муж и жена?

— В том-то и дело, что нет. Я сдуру за другого хлестанула. Насолить, видишь, хотела, — Светлана вдруг почувствовала себя до отчуждения одинокой и никому не нужной. — Ты как насчет «покрепче»? — спросила она. — Не хочешь выпить?

— Нет, — сказала Таня.

— Ну и не пей. Ложись спать. Тебе завтра вставать рано.

Светлана достала раскладушку, постелила постель. Таня легла, накрывшись толстым ватным одеялом. За сегодняшний день у нее было столько впечатлений, сколько иногда не набиралось и за целый год. Она думала о Светлане, и ей было жаль ее. Тане казалось, что Светлана достойна лучшей судьбы. Но ее мысли тут же перескочили на Андрея. Ими она не хотела делиться ни с кем.

НОВЫЙ ХОЗЯИН

Свой первый рабочий день Остудин начал с планерки, на которую пригласил всех начальников цехов и отделов. Он поднимал каждого и просил доложить, чем занимается служба сегодня и что намечает сделать в течение недели. О более дальних перспективах спрашивать не было нужды, они становились ясными из ближайших действий. И сразу начались выяснения отношений, требования, обещания. Он словно сидел не за столом начальника нефтеразведочной экспедиции, а в своем кабинете конторы бурения в Поволжье. И здесь, оказывается, кому-то чего-то не хватало, кто-то кому-то был должен.

Он молча слушал, отмечая по накалу претензий главные вопросы, в которые должен вмешаться. Прежде всего надо было побывать в вышкомонтажном и транспортном цехах. К ним претензий больше всего. Потом переговорить с начальником ОРСа. Остальное можно решать, как говорят в таких случаях, в рабочем порядке.

Закончив планерку, Остудин направился в цехи. Он предполагал завершить дела в них до обеда. Но как только зашел к вышкомонтажникам, понял, что увяз надолго. Начальник цеха Базаров выложил перед ним такую кучу проблем, в которых черт ногу сломает. Пришлось разбираться с ними.

Из вышкомонтажного Роман Иванович пошел в цех транспортный. На его начальника, Николая Афанасьевича Галайбу, он обратил внимание еще вчера, при знакомстве в конторе экспедиции. Сегодня разглядел не торопясь. Крупный круглолицый парень со светлыми волосами и неторопливым южно-русским говором. У Галайбы были длинные отвисшие усы запорожского казака, и он время от времени оглаживал их ладонью.

— Давно вы здесь? — поинтересовался Остудин.

— Да уж третий год северные полностью получаю.

Остудин прикинул: полновесные северные надбавки выплачиваются после пяти лет работы. Следовательно Галайба в экспедиции восьмой год.

— Не скучаете по Украине?

— Та я ж не с Украйны, я с Кубани.

— Был сейчас у Базарова, — выдержав небольшую паузу, сказал Остудин. — Жалуется на вас. Не даете транспорт. Грузы перевозить не на чем.

— Робить лучше надо, а не шукать повинных. Станков готовых нема, вот он и шукает козла отпущения.

— Значит, транспорта хватает?

— Я ж не сказал, что его не треба, — живо отозвался Галайба.

— Понимаю, понимаю, — принял его горячность Остудин. — Где вы работали до Таежного?

— У совхози Ил-ыча.

— И в совхозе Ильича вы по нужде в кусты ездили на трехтонке — столько у вас было избыточного транспорта. Так ведь?

— Та ни, — вскинулся было Галайба, но тут же понял, что к чему, и широко разулыбался. Пояснил: — Та я ж начальник цеха.

В самом деле, где найдешь такого начальника транспортного цеха, который сказал бы, что перевозочных средств у него в достатке? Конечно же, пяток, а лучше десяток новых автомобилей ему необходимы позарез. За восемь лет Николай Афанасьевич не помнил дня, чтобы его служба и буровые были полностью обеспечены оборудованием и материалами. Однако скважины бурили и даже открыли Юбилейное месторождение нефти. На торжествах по поводу этого события начальник экспедиции подчеркнул: «Несмотря на слабую работу транспортного цеха...»

— Если бы трошки помогли тракторами-болотоходами... Но нам их не дають. Барсов об этом министру писал...

Был такой случай. Измученный нехваткой транспорта, Барсов обратился к министру за помощью. Тот переправил письмо Батурину с визой: «Решить положительно».

— Я не слухал, о чем они размовляли, —