Поколение - Николай Владимирович Курочкин

названием Чаган протекала километрах в двадцати от Астрахани между сказочными, поросшими травой и осокорем берегами. Может быть, на Женевском озере тоже неплохо, но для рыбака Чаган — все равно что Париж для влюбленных.

— Пол, — попросила Бэт, — расскажи что-нибудь об Астрахани…

— Она у нас старушка, — сказал Белов. — Ей четыреста с лишним. Знаешь, какая она интересная старушенция? Не столичная дама преклонных лет… ну, такая, знаешь, вся надменная, прямая, а просто старушка — добрая, ворчливая, любопытная. У нас такие в старых еще домах на лавочках по вечерам сидят в цветастых платочках…

— Пол. — Она взяла его за руку и посадила рядом с собой на кровать. — Пол… ты пишешь стихи?

— Сроду ни одной строчки не написал.

— И правильно сделал. От твоих стихов все бы слезами умывались. Ты вот про город рассказываешь, а мне уже плакать хочется… У тебя добрые глаза… Ты… Мне с тобой легко и спокойно… И я могу делать что хочу, как будто перед зеркалом.

— Зеркало — это, видимо, я? — спросил он с усмешкой.

— Пол, ты ужасная вредина! — Она даже попыталась встать. — Я просто неправильно сказала. И убери руки. Я не люблю, когда надо мной насмехаются.

— Так при чем здесь руки? Это язык виноват. Вот его и наказывай. А я тебя буду обнимать.

— Пол, — спросила она, опустив голову на его плечо, — у тебя много женщин было?

— Много. Целый гарем. Не называй меня больше так. Я — Паша, Белов-паша. — Он поднялся, отстранив ее от себя.

— О, прости меня, мой повелитель!

— Выйди вон и позови сюда мою любимую жену Зульфию.

— Слушаюсь, мой повелитель. Отвернись, Пол, — прошептала она, будто в комнате был еще кто-то, и повелитель пошел на лоджию. Он вернулся через пять минут, предварительно хлопнув три раза в ладоши. Перед ним, потупя взор, стояла любимая жена Зульфия, на которой были черные шаровары, легкомысленная кофточка и обвитый вокруг головы в виде чалмы прозрачный, как и кофточка, платок. Любимая жена Зульфия была прекрасна.

— Зульфия! — начал Белов-паша. — Я слышал: сегодня твой день рождения. Я хочу сделать тебе подарок: спускайся вниз, к магарадже Макилрою и магарадже Брауну, а то они, наверное, уже заждались. Ты свободна, Зульфия.

— Умен ты слишком, дорогой. Раз я твоя любимая жена, давай люби меня. А магараджа Макилрой с магараджей Брауном обойдутся и без женского общества.

Стук в дверь прервал ее, не дав более основательно высказаться о почтенных магараджах. Теперь в этом не было необходимости: они оба стояли на пороге, одетые по случаю в торжественные костюмы.

— Что за маскарад, Бэт? — спросил Джефф, который первым обрел дар речи. — Ты уже здорова? Одевайся, нас ждут на банкете.

— Меня зовут Зульфия, мой господин. Я любимая жена Белова-паши. Мне нельзя встречаться с другими мужчинами. Это большой грех.

— Иди, Зульфия, — разрешил Белов-паша. — Аллах всемилостив. Он простит тебя. Магараджа Макилрой и магараджа Браун — достойные люди. Они уберегут тебя от дурного глаза.

— Джефф, — сказал Фил, — эти ребята уже нашли себе занятие. Пойдем…

Закрыв за магараджами дверь, Белов расхохотался.

— Бэт, — сказал он. — мне чертовски нравятся твои друзья. Они так мило обижаются… Иди ко мне.

— У Джеффа лейкемия. — Бэт сняла чалму и устало опустилась на кровать. — Он сам хлопочет о своих похоронах. Заказал надгробную плиту, и там уже написана дата… И связался с каким-то студенческим оркестром, который готовит специальную программу. Он говорит, что это развлекает его. Пол… — Она прижалась к нему. — Мне страшно, Пол! Я не хочу умирать. Я хочу быть с тобой… хочу, чтобы ты меня любил… Пол, ты приедешь ко мне! Правда, милый? Я тебя познакомлю с отцом и братом. Его зовут Джордж. Ты приедешь, Пол? Ну скажи: «Да, обязательно приеду».

— Я постараюсь, Бэт… Я не знаю. Нужен вызов… официальное приглашение. Это не так просто… — Он говорил с ней, а думал о Джеффе. Он даже представил надгробную плиту и поймал себя на мысли, что хотел бы узнать, какая там стоит дата и что играет студенческий оркестр, — и тут он вдруг понял: Джефф плюет на лейкемию, он злит ее, он хочет ее угробить, прежде чем она задушит его. И шансы их сейчас равны, потому что Джефф не сразу уступит этой болезни, присосавшейся к нему. Это он ей построил плиту и для нее нанял оркестр…

— Я пришлю тебе двадцать вызовов и приглашений, — говорила Бэт, — ты приедешь? Скажи: «Я обязательно приеду».

— Я обязательно приеду, Бэт…

— Поцелуй меня. Сюда теперь… да… Так.

Они уезжали утром, в начале девятого. Было, как назло, ясно и солнечно. Желтый автобус нетерпеливо пыхтел в стороне, Фил и Джефф о чем-то спорили.

— Пора, — сказала Бэт.

Белов поцеловал ее куда-то в щеку, пожал руку Филу и… обнял Джеффа.

— Жаль, что вы уезжаете, — сказал он.

— Ничего, — подмигнул Джефф, — мы еще увидимся…

Белов отпустил его и, не глядя на уходящий автобус, пошел домой. Он молил сейчас об одном — чтобы уснуть сразу.

Он пробыл здесь еще два дня.

— Куда тебя несет? — спросил Хачапуридзе.

— На Женевское озеро, — сказал Белов. — Там сейчас вобла пошла.

— Э, баламутный какой! Ни вина тебе не надо, ни девочек… ничего не надо. Ты сам знаешь, что тебе надо?

— Не знаю, Василь Петрович. Как узнаю — телеграмму пришлю.

— Не надо телеграмму. Сам приезжай.

На том и порешили.

5

…Бэт в ванной — вся в пене, смешная, беспомощная; Бэт на кухне — новый фартук ромбами и сосредоточенное лицо, волосы под такой же, как и фартук, косынкой; Бэт на улице с ним под ручку — спокойная, уверенная, красивая…

В самолете у него разболелась голова. В такси его укачало.

…Бэт в кресле с клубком и спицами; Бэт надевает платье, и он застегивает «молнию» на спине; Бэт в постели под простыней — ежится от холода и злится, что он такой нерасторопный…

Где-то рядом башенные часы отзвенели девять раз, и завыла собака. У нее музыкальный слух. Она воет на бой часов, на позывные радио, на песню со словами «…надейся и жди, вся жизнь впереди…».

На работе, где Белов появился досрочно, очень ему удивились.

— Не отдыхается тебе? — спросил Гафур. — Или соскучился по родным лицам?

Александр Иванович дня через три вызвал его к себе и напрямую спросил: что там случилось с ним, на юге? Почему как в воду опущенный ходит?

— Да ничего там не случилось, — ответил раздраженно Белов. — Что я — гоготать все время должен? Выпуски собираю, ведомости заполняю — чего еще-то от меня надо?

— Не рви мотор! — сказал главный; он недавно купил машину, и лексикон его