Гори - Анастасия Мандрова

– Я ведь даже не спросила, как прошла у тебя вчерашняя съемка, – виновато сказала я.

– Все было хорошо, – ответил Ваня, но по его глазам я поняла, что вспоминает он уже не об этом. – Почему вчера я не заметил твою хромоту?

– Кажется, на тот момент болело не так сильно. И потом приключился лифт. – Я поежилась, вспоминая, как в истерике барабанила руками и ногами по закрытым дверям лифта.

– В этом нет ничего страшного. Фобии есть у всех. Например, я боюсь летать на самолетах.

– Правда что ли?

– Да. Перед каждым полетом я много раз проговариваю про себя, что все пройдет отлично, – он ободряюще улыбнулся мне. – А еще, всегда надеваю белую футболку на удачу.

– Помогает?

Ваня кивнул и помог мне слезть с табурета, аккуратно поставив меня на пол, как будто я была фарфоровой куклой, которая могла разбиться.

– Может, посмотрим кино? – предложил он, отодвигаясь от меня, быстрее, чем мне бы хотелось.

– Давай. Только что-нибудь хорошее и доброе.

Я захромала к дивану, чувствуя взгляд Вани позади себя. “Только не говори, ничего не говори о вчерашнем!” – мысленно молила я его. Мне нравилось то, что он старался делать вид, что ничего не произошло, мне хотелось, чтобы так было и дальше.

– Как насчет “Унесенных призраками”? – поинтересовался Ваня, просматривая диски.

– Да, отличный выбор, – облегченно вздохнула я, устраиваясь поудобнее на диване.

Я хотела прямо сейчас быть унесенной в сказку, в волшебную атмосферу добра и искренности. Мы смотрели мультфильм вместе, переглядываясь и смеясь, переживая и сочувствуя. И где-то в конце, после пронзительно грустного эпизода с поездом, проносящимся мимо бескрайнего моря и огромного синего неба, я неожиданно заснула на плече Вани.

– Я пойду в торговый центр неподалеку. До свидания, Елисей. Для нас очень важно работать с Вами. Спасибо, что согласились, – сказала мама, вешая свою дорогую дизайнерскую сумку на плечо и бросая мне вслед, – Дорогая, позвони мне, как закончите. Целую.

– Хорошо, – проговорила я, позируя для подросткового журнала перед знаменитым фотографом в спортивной одежде одной известной фирмы.

Подо мной был коврик для йоги, на мне были тайтсы и короткий топик, облегающий мою, слегка полноватую для модели, грудь. Я изображала позу лотоса. Сквозь опущенные ресницы, я видела, как моя мама уходит, оставляя меня наедине с фотографом. Все остальные уже ушли, потому что фотографии получались не такими, как хотел Его Величество Главный Фотограф Всея Руси, а в такие моменты помощники и гримерша только отвлекали. Его звали Елисей. Он был высокого роста, с тонкими губами, аристократическим носом и высокими скулами. Его волосы были собраны в хвостик и покрашены в пепельный цвет. По всему тому, что Елисей говорил и делал было видно, что он – эгоистичный козел. Он успел довести до слез гримершу и накричать на осветителя, прежде, чем отправить их домой. Со мной же он разговаривал, как с ребенком, что раздражало и одновременно радовало, потому что плакать я тоже не хотела. Но с уходом мамы все поменялось.

– Куколка, теперь давай встанем в позу Урдхва Мукха Шванасана, – сказал он приторно сладким голосом, проверяя освещение.

– Чего?

– Поза собаки мордой вверх, – уже раздраженно пробормотал Елисей.

– Я не знаю этой позы, – честно сказала я. – Я йогой не увлекаюсь.

– Сейчас покажу.

Елисей подошел ко мне, помог прилечь и выгнуться, как ему было необходимо, чтобы сделать хороший кадр. Мне, наверное, показалось, но его руки задержались на моей талии несколько лишних секунд.

– Вот так. И замри, куколка!

Он начал фотографировать с разных ракурсов, а я терпеливо ждала, когда можно будет разогнуться обратно.

– А Вы уверены, что такая поза уместна для журнала для подростков?

– А что не так? – Елисей изумленно вскинул брови, а его карие глаза заблестели.

– Ну… она слишком… – замялась я, поправляя свой пучок.

– Слишком неприличная?

– Да, – покраснела я, привыкшая разговаривать на такие темы лишь с подругами.

Елисей кинул на меня взгляд, который показался мне слишком откровенным. Я мысленно ругалась на себя за то, что сама начала эту тему. Стояла бы себе в этой нелепой позе и отсчитывала минуты до конца фотосессии.

– Так прими правильное выражение лица, чтобы картинка была цельной, – Его тонкие губы расплылись в странной улыбке.

Я села на коврик и недоуменно посмотрела на фотографа:

– Зачем?

– Ну без этого ты далеко не продвинешься на этом поприще. Ты, деточка, просто конфетка. Я сразу обратил на тебя внимание. – Он нарочито медленно облизнул свои губы. – Тебя ждет большое будущее. И я тебе могу помочь в этом. Или наоборот. Решать тебе…

– Что? – спросила я, не понимая к чему он ведет.

– Понимаешь, Аня, – Елисей подошел к двери, откуда минут десять назад вышла моя мама, и закрыл ее на замок. – У меня большая сфера влияния. Я – наикрутейший фотограф, а ты пока никто. Но я могу поспособствовать, чтобы ты стала известной. Все, кому я помогал, становились известными. – Он приближался ко мне с высокомерной ухмылкой. – Тебе просто нужно исполнить то, что я хочу. А хочу я совсем немногого.

Я все еще сидела на коврике для йоги, как будто меня приковали туда. Я оцепенела и вместо того, чтобы что-то предпринять или сказать, просто смотрела, как Елисей приближается ко мне.

– Я смотрю, ты умная девочка. Люблю это качество в людях. Предупреждаю, ты ни слова не скажешь ни своей маме, ни кому-нибудь еще. Во-первых, тебе не поверят, – усмехнулся он, вставая на колени рядом со мной. – Посмотри на меня. Я – звезда. У меня таких, как ты, миллионы. А кроме того, у меня большие связи, и наказана за твое непослушание будет вся твоя семья. Например, твоего отца уволят с работы. – Я в изумлении посмотрела на него. – Да, да, я все знаю. Еще после нашей первой фотосессии я обратил на тебя внимание и захотел узнать о тебе и твоей семье. Я же говорю, у меня большие связи. Так вот, если ты кому-нибудь расскажешь, то вы лишитесь всего. Поняла?

Елисей провел своей ухоженной рукой по моему лицу, затем стал вытаскивать шпильки из волос. Одна, вторая, третья… От его прикосновений мое оцепенение спало. Подобно заклинателю змей, он загипнотизировал меня своей речью, но внезапно все это перестало действовать на меня.