Вальс душ - Бернард Вербер

– Это уж точно.

– А эта история про родственную душу? За кого она меня принимает? За маленькую девочку, все еще верящую в сказки?

– Нет, она слишком хорошо тебя знает.

– Между прочим, у меня уже есть жених. Мы друг друга любим и, наверное, долго пробудем вместе. Мне не нужно искать кого-то еще.

– Это твоя жизнь, – соглашается отец.

Эжени тяжело вздыхает и надолго умолкает, погруженная в несчетные противоречивые мысли. Она то глубоко затягивается, то струйкой выпускает дым; пепел вот-вот упадет с сигареты на пол. Рене приносит пепельницу, ставит ее на столик из экзотической древесины и снова садится. Пепельница тоже оригинальная: это череп. Эжени резко тушит в нем свой окурок, придвигается к краю дивана, смотрит отцу в глаза и заявляет решительным тоном:

– Ладно, я готова послушать, что это за тайное учение. Прямо сейчас, немедленно. Не будем терять времени.

Рене, к ее удивлению, согласно кивает. Он молча направляется в кухню и возвращается с двумя стаканами и графином воды. Наполнив стаканы, он залпом выпивает свой и говорит:

– Первый совет: если все получится, то постарайся задействовать все пять органов чувств, чтобы как следует прочувствовать происходящее: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус.

Потом он предлагает дочери растянуться на диване, сам придвигает ближе кресло и садится в него.

– Устройся поудобнее. Расслабь пояс, сними туфли. Прими самую удобную позу.

Сидя по-турецки, Эжени массирует себе ступни, расстегивает верхнюю пуговицу джинсов, а потом укладывается.

– Сначала хорошенько расслабься, потом закрой глаза.

Эжени слушается отца, превозмогая напряжение во всех мышцах.

– Хорошо. Глубокий вдох. Медленный выдох. Так, еще разок… Отлично, дыши спокойно… Очень хорошо. А теперь приготовься пережить великое путешествие во времени и, возможно, в пространстве.

Эжени расслабляется, слушая спокойный отцовский голос.

– Представь ведущую вниз винтовую лестницу из десяти ступенек. Каждая погружает тебя в состояние еще большего расслабления, и так ты достигаешь двери своего подсознания. Скажи мне, когда встанешь на первую ступеньку.

– Встала.

– Отлично. Теперь на вторую. Ты уже ощущаешь умиротворение, на второй это ощущение усиливается… на третьей ты спокойна и безмятежна, на четвертой и подавно, не говоря о пятой, о шестой… На седьмой это ощущение еще более углубляется, а уж на восьмой… На девятой – полное расслабление. А вот и десятая.

Рене Толедано выдерживает паузу и продолжает:

– Теперь ты стоишь перед дверью своего подсознания. Видишь ее?

Эжени долго молчит, прежде чем ответить:

– …Кажется, вижу.

– Можешь ее описать?

Глаза девушки движутся под тонкой кожей век.

– Ну, это высокая дверь. Стрельчатая. Деревянная.

– Видишь замочную скважину?

– Посеребренную, с резьбой.

– Прекрасно. Держи ключ. Вставь его и поверни. Если механизм сопротивляется, значит, сейчас не подходящий момент. Если нет, то нажми на дверную ручку.

Эжени не встречает в скважине ни малейшего сопротивления. У нее ускоряется сердцебиение.

– Ключ поворачивается… Я нажимаю на ручку… Дверь открывается.

– Хорошо. Сохраняй спокойствие, дыши размеренно. Вот так. Переступи через порог.

– Готово, – сообщает она через несколько секунд.

– Теперь перед тобой коридор с пронумерованными дверями. Это двери в твои прежние жизни. Ближние ведут в твои недавние жизни, дальние – в самые отдаленные во времени. Видишь их?

Глазные яблоки опять движутся под веками. Эжени кивает.

– Что за номер на ближайшей двери? – спрашивает ее Рене.

– …108.

– Это значит, что за плечами у тебя сто восемь жизней, сейчас ты проживаешь сто девятую. Тебе остается только произнести вслух номер той жизни, в которую ты хочешь заглянуть сегодня, и этот номер загорится на соответствующей двери.

Эжени долго размышляет, а потом торжественно, тщательно выговаривая слова, произносит:

– Я хочу побывать в той жизни, которая позволит мне понять мамино послание.

В дальнем конце коридора что-то светится. Эжени преодолевает несколько десятков метров – так ей кажется, резко сворачивает – и оказывается перед освещенной дверью.

– Я на месте! – докладывает она.

– Что за цифра на двери? – спрашивает Рене.

– Единица, перед ней минус.

– Неужели? Отрицательное число?!

– Да…

– Уверена?

– Это то, что у меня перед глазами.

– Ну так открой эту дверь-минус-один и переступи порог.

Эжени повинуется. За дверью ее ждет густое облако.

– Готово.

– Сейчас ты в своем старом теле. Вокруг тебе что-то вроде тумана. Смотри на свои руки и отвечай на мои вопросы. Первым делом скажи: ты женщина или мужчина?

Эжени опускает глаза и разглядывает себя.

– Женщина…

– Цвет твоей кожи?

– Светлый, очень светлый.

– Ты молодая, средних, преклонных лет?

– Молодая.

– Хорошенько приглядись к рукам. Какие они у тебя? Какие ногти – чистые или грязные? Есть кольца на пальцах? Какого цвета волоски на фалангах?

– Ногти обкусанные, волоски на фалангах бурые. Все пальцы в мелких шрамах. Кольца нет.

– Теперь посмотри на свои ноги. Ты босиком или в сандалиях? В деревянных башмаках, в сапогах, в туфельках?

Эжени старается точно описать то, что видит.

– Я босая, ступни очень широкие, пальцы ног растопырены, тоже покрыты ранками, в бурой шерсти, как и руки, а еще… я грызу ногти на ногах.

– Хорошо. Какая на тебе одежда – или никакой?

– На мне светло-бурая шкура с грубыми швами, она поднимается до груди, грудь торчком, сжата одеждой.

– Ты знаешь, как тебя зовут?

– Нет. – Немного подумав, она добавляет: – Когда я думаю о себе, в уме звучит «я».

– Теперь разгони туман вокруг себя.

Туман понемногу рассеивается, воздух становится прозрачнее, и Эжени различает то, что ее окружает. У нее ощущение, что она попала на съемку кинофильма.

Голос отца становится все глуше.

– День сейчас или ночь?

– Вечер.

– Ты под крышей или под открытым небом?

– Под открытым небом.

– Ты одна?

– Нет, рядом другие…

У Эжени небывалое, головокружительное чувство. Она вселилась в тело другой молодой женщины, но видит все своими собственными глазами, воспринимает все собственными органами чувств, находится одновременно и в сегодняшнем дне, и в прошлом, она и зритель, и действующее лицо.

Это как если бы она залезла внутрь марионетки из плоти, проживающей свою собственную жизнь. Она попала на сцену, где воспринимает все элементы своими пятью органами чувств.

Понемногу она привыкает к этой двойственности.

– Вокруг много народу… – продолжает она. – И я вижу поразительные вещи!

3.

Ночь. В звездном небе серебрится полумесяц. Посредине поляны, перед треугольным жерлом пещеры, полыхает огромный костер.

Вокруг костра расположилась кругом сотня людей в звериных шкурах, как у нее. Нагретый воздух пахнет горящей древесиной и человеческим потом.

Эжени осознает, что находится в теле сидящей на земле девушки. Никто не обращает на нее внимания, все слушают мужчину с длинной седой бородой, на нем тоже бурая звериная