Магазинчик подержанных товаров Накано - Хироми Каваками

на месте работы. Та самая табуретка и ситцевое платье тоже здешние, но чаще всего я приобретаю разнообразные корзинки. У меня их полно – больших и маленьких, ажурных и плотных, – и я храню в них все на свете. Благодаря им беспорядка в моей комнате стало заметно меньше.

– Она пятьсот тысяч стоит, – сказал шеф Такэо.

– Ого, – ответил парень с обычным безэмоциональным выражением лица.

Такэо молчал. Молчал и господин Накано. Шеф посмотрел на меня с каким-то виноватым видом – мол, я что, что-то не то сказал? – но Такэо не заметил этих изменений в лице начальника и продолжал стоять, не произнося и звука.

«Терпеть не могу Такэо», – подумалось мне. Всегда он такой… Сам о других не думает, но будто требует, чтобы они заботились о его чувствах.

– Нет, пятисот тысяч у меня нет, – наконец ответил парень. На его щеках появился легкий румянец.

Шеф поспешно замахал рукой:

– Эта зажигалка будет на аукционе – попробуй поучаствовать.

Такэо рассеянно посмотрел на него.

– Ты что, интернетом не пользуешься? – спросил господин Накано, все еще держа ладонь раскрытой.

– Пользуюсь, – коротко ответил парень.

– Ну вот и отлично! Я расскажу, как работают интернет-аукционы, так что и ты попробуй поучаствовать. Если выкупишь – еще и за доставку платить не придется, – сказал шеф, теребя шапку. Делал он это точно так же, как я недавно дергала подол платья.

Я снова подумала, что ненавижу Такэо. Это чувство стало даже сильнее, чем в прошлый раз. Ну и почему я должна страдать из-за кого-то вроде него?! Злилась я и на себя. А вот возьму и забуду его! Начисто! Найду новую любовь – и тогда смогу с ностальгической улыбкой вспоминать эти недоотношения. Буду есть овощи, водоросли и бобы и проживу ему назло здоровую и счастливую жизнь!

Эти размышления снова погрузили меня в какую-то вселенскую тоску. И нет, мысли о Такэо тут точно ни при чем. Однозначно.

Кстати, интересно, как там Масаё? Я не видела ее уже три дня. Она ушла обедать, когда пришел тот мужчина с зажигалкой, и больше не возвращалась. Клиент ушел, но, как долго бы мы ни ждали, она все никак не приходила.

– Да сестренка всегда так: уйдет куда-нибудь – а потом возвращается как ни в чем ни бывало, – бормотал, закрывая магазин, господин Накано, словно пытаясь убедить самого себя.

Слово «сестренка» в тот день прозвучало не так, как обычно. Его как будто произнес не грубый мужчина средних лет, а еще даже не достигший совершеннолетия наивный мальчуган.

– Может, навестим вашу сестру? – предложила я шефу, все еще мявшему свою шапку. На Такэо я старалась не смотреть.

– Хорошая мысль. Пожалуй, не помешает сходить к ней, – ответил мужчина как-то обеспокоенно.

Такэо едва заметно пошевелился.

Я абсолютно не понимала, о чем он думает, хотя раньше мне казалось, что я хоть немного, но понимаю ход его мыслей.

– Загляну к ней по дороге домой, – сказала я.

Подняв одну руку в благодарственном жесте, господин Накано вытащил из кассы пятитысячную банкноту.

– Купи пирожных, что ли, – произнес он, перекладывая купюру в мою ладонь.

Банкнота была сильно смята. Такэо по-прежнему стоял неподвижно.

Масаё выглядела неожиданно бодро.

– О, рада тебя видеть, заходи, – сказала женщина, приглашая меня в дом.

Я передала ей коробочку с купленными пирожными. Сестра шефа тут же открыла ее и с улыбкой заметила:

– Так и знала, что ты опять купишь пироги.

– Пироги? – переспросила я, и Масаё подняла брови.

– Ну, помнишь, Харуо тебя отправил разузнать про Маруяму? – напомнила женщина, перекладывая кусочек лимонного пирога на свою тарелку. – Ты тоже бери, какой нравится.

Кстати, а я ведь уже приходила сюда с тем же набором пирожных. С того раза прошло уже около года.

– Надо же, как время летит, – заметила Масаё, словно прочитав мои мысли.

– А? – удивилась я.

– И снова вишневый пирог.

– Что? – Я снова была удивлена.

– В прошлый раз ты тоже вишневый взяла.

– Да? А я уже не помню, – растерянно ответила я. Масаё уверенно кивнула.

Какое-то время мы сосредоточенно ели пирожные. Кстати, а сколько денег мне в тот раз дал шеф? Кажется, тоже пять тысяч. Или три? Я пыталась вспомнить сумму, ковыряя вилкой вишневый пирог, но вспомнить никак не получалось.

– Слушай, Хитоми, а как ты думаешь, половое влечение – это важно? – неожиданно спросила Масаё.

– Что?

– Ну, без влечения скучно, не думаешь?

Не зная, что ответить, я молча откусила кусочек теста без начинки, прожевала и проглотила.

– У тебя-то, наверное, его еще девать некуда… Завидую я тебе, – рассеянно сказала женщина, тыкая вилкой в мягкую меренгу на своем лимонном пироге. А потом продолжила самым будничным тоном: – Кстати, не думаешь, что пирожные в этом кафе в последнее время стали менее вкусными?

– Я их не так часто ем, поэтому не могу ничего сказать, – вежливо ответила я.

– Понятно, – сказала Масаё, отрезая большой кусок пирога и отправляя его в рот. – А в этот раз очень даже ничего. Возможно, дело только в моих собственных ощущениях. Эх, страшная штука – возраст…

Женщина говорила со странной оживленностью.

«Половое влечение», – повторила я про себя. Мне показалось, что эти два слова звучат так же странно живо, как сегодняшние интонации Масаё. «А ведь я даже не то чтобы люблю вишневые пироги», – подумала я. Но меня почему-то так привлекает их красная, влажно поблескивающая начинка, что я буквально не могу пройти мимо.

Рот наполнился масляным вкусом теста. Масаё жевала свой лимонный пирог, активно двигая челюстями.

Начался рассказ о Маруяме.

Покончив с лимонным пирогом, женщина сказала:

– Возьму еще кусочек, – и быстро съела слоеный.

– В общем, Маруяма исчез, – продолжила Масаё.

– Исчез? – робко ответила я, думая, о том, что мне делать, если беседа превратится в подобие психологической консультации. Ладно еще самой просить совета, но давать их я не умею.

– А ведь знаки были…

Сбежал он две недели назад, а предпосылки, по словам Масаё, появились еще за месяц до этого. Он был какой-то нервный. Рассеянный. Непунктуальный. Но при этом – какой-то чересчур веселый.

– Очевидно же, что у него появилась другая женщина, разве нет? – спросила сестра шефа, заглядывая мне в глаза.

– А… Наверное, – робко ответила я. Я не слишком хорошо разбираюсь в поведении изменяющих мужчин.

– А потом Маруяма ушел. Вот и все, – коротко закончила свой рассказ Масаё.

– И все?

– Ну, он же ушел, – сказала женщина тем же тоном, каким ребенок выпрашивает конфеты.

Не зная, что ответить, я отложила себе кусок яблочного пирога. Яблочные пироги в этом кафе довольно кислые.

– Наверняка используют сорт «джонатан». Харуо, кстати, не может их есть – не