Моя новая сестра - Клэр Дуглас

– Я люблю ее, Би. – Его голос необычайно мягок, и эта мягкость заставляет Беатрису отшатнуться. На мгновение ей кажется, что ее сейчас стошнит. Бен поднимает глаза и смотрит прямо на нее, словно ожидая ее реакции. В выражении его сквозит какое-то самодовольство, как будто он специально произнес эти слова, чтобы спровоцировать ее, причинить ей боль.

– Даже если она воровка? – Беатриса знает, что это удар ниже пояса, но не может сдержаться.

– Я так не думаю. Но если она, как ты утверждаешь, взяла твой браслет, значит, ей нужна наша помощь.

Его слова заставляют ее устыдиться.

– Ты прав. – Она подходит к прикроватной тумбочке Аби и кладет упаковку антидепрессантов обратно в ящик, где их и нашла. Она уже собирается закрыть его, как вдруг что-то сверкает, привлекая ее внимание. В углу, почти скрытая саше с узором из розовых бутонов, лежит сережка.

– Бен, посмотри на это. – Беатриса не может сдержать чувство удовлетворения, когда торжествующе кладет сережку ему на ладонь, где та и лежит, не подозревая о своем значении, – изящное изделие в форме маргаритки, желтое, словно солнце.

Глава девятнадцатая

Кто-то побывал в моей спальне. Это едва заметно, но я могу определить это по шторам, которые отдернуты в стороны чуть больше, чем обычно; по складчатой вмятине на одеяле, поверх которого кто-то сидел; по приоткрытому ящику прикроватного столика; по роману Патрисии Липтон, который лежит вверх ногами. Я бросаю сумку рядом с кроватью и спешу к шкафу. Распахнув дверцы, я встаю на цыпочки, чтобы достать коробку с письмами Люси, спрятанную на полке над моим скудным гардеробом. Когда я беру ее в руки, меня охватывает облегчение, но, поставив ее на пол, сразу же понимаю, что кто-то рылся в ней. Письма, которые я так старательно перевязывала резинкой, теперь ничем не скреплены, и пока я несу коробку к кровати, перемещаются от одной ее стенки к другой, точно вспугнутые рыбы в аквариуме. Я лихорадочно пересчитываю письма, и сердце замирает. На этот раз ошибки быть не может: три письма отсутствуют.

Я делаю глубокий вдох, чтобы побороть тошноту, и думаю о Беатрисе, с горечью осознавая, почему она так поступила.

Я уже собираюсь закрыть крышку, когда замечаю, что в один из конвертов вложено что-то блестящее. Фотография? В недоумении я вытаскиваю ее, одновременно понимая, что никогда не кладу фотографии вместе с письмами Люси. Взглянув на снимок, я застываю в шоке, коробка соскальзывает с моих колен и падает на ковер, рассыпая повсюду письма.

По позвоночнику пробегает холодок.

Фотография, которую я никогда раньше не видела. Это черно-белый снимок по пояс размером шесть на четыре дюйма. По светлым волосам средней длины можно сделать вывод, что на снимке изображена я сама. Вот только я не могу сказать наверняка, потому что кто-то намеренно и, судя по всему, довольно злобно, соскоблил лицо.

Я знаю, что должна выждать и только потом поведать Бену о письмах и странной фотографии. Шанс выпадает через несколько дней.

Мы сидим в полосатых шезлонгах, которые с наступлением тепла стали неизменной частью обстановки на террасе. У наших ног пустые стаканы, наполовину опустошенные пакетики чипсов, пепельница и флакон с солнцезащитным кремом, которым Бен намазал свой веснушчатый нос. Его лицо обращено к небу, по которому бегут облака, глаза закрыты, хотя солнце не настолько яркое, чтобы было по-настоящему тепло, и я одета в джинсы и кардиган.

С тех пор как я вернулась с острова Уайт, мы оба обходили стороной вопрос о Беатрисе и пропавшем браслете. Я почти не вижу ее, она как будто старается избегать меня, а когда мы сталкиваемся за завтраком или проходим мимо друг друга на лестнице, то наш разговор сводится к однообразным вежливым фразам. Несмотря на эту холодность, на ее раздражение по поводу моих отношений с ее братом, ее обвинения в мой адрес, кражу драгоценных писем Люси, мертвую птицу, жуткую фотографию, мне грустно, что все так вышло. В минуты слабости мне хочется броситься к ней, извиниться за то, что все пошло не так, и возобновить наши дружеские отношения. Но я знаю, что этого никогда не произойдет, пока я встречаюсь с Беном. Я ошибалась, думая, что смогу заполучить их обоих. Я была слишком жадной.

Я покашливаю, внезапно обеспокоившись тем, как поведать обо всем этом Бену, но я отчаянно хочу вернуть эти письма; я не знаю, каким образом это сделать – только обыскав комнату Беатрисы, как она обыскала мою. Навязанная мне игра зашла в тупик.

Бен опирается на локоть и, прищурившись, смотрит на меня.

– У тебя все в порядке?

– Есть кое-что, что я должна тебе сказать.

– О, все настолько серьезно? – шутит он. Однако поднимает спинку своего шезлонга – мой и так уже переведен в вертикальное положение – и тушит сигарету.

– Когда я была на острове Уайт… – начинаю я.

– Ты встретилась со своим бывшим парнем, – завершает фразу Бен. Улыбка сползает с его лица, и на мгновение, на миллисекунду, я вижу другую сторону его личности. Сторону, которую не видела раньше: суровый испытующий взгляд, жесткая линия челюсти; почти совсем другой человек. Но так же быстро все это исчезает, и он снова становится Беном. Теплым, знакомым, безопасным.

Несколько секунд я не в состоянии говорить, настолько удивлена.

– Я не это собиралась тебе сказать, – в конце концов удается выговорить мне.

– Это не мое дело, – бурчит он, опуская глаза. Я хочу протянуть руку и прикоснуться к нему, сказать, что ему не к кому ревновать, но что-то останавливает меня.

– Откуда ты вообще узнал об этом?

Он пожимает плечами:

– От Беатрисы.

– А она, черт возьми, откуда знает?

Он хмурится, как будто эта мысль никогда не приходила ему в голову.

– Я не в курсе, полагаю, ты ей рассказала.

Я разочарованно вздыхаю. Он не замечает, что Беатриса почти не разговаривает со мной, что мы с ней ведем какую-то странную борьбу за власть над ним.

«Это ведь была ты, не так ли, дорогая Би? – думаю я с безмолвным негодованием. – Это ты сидела на стене в тот день. Ты действительно поехала за мной на остров Уайт. Но зачем? Чтобы доставить мне неприятности?»

– Почему ты так злишься? – Бен перекидывает длинные ноги через край шезлонга и садится лицом ко мне. – Если уж на то пошло, это мне следует