Тата - Валери Перрен

42

1961

Отец Обри никогда не произносит длинных проповедей – предпочитает самовыражаться с мастерком в руке. Этот кюре-рабочий тратит время и силы на священство и строительные работы на пользу общества. Каменщик, сын архитектора, он участвует в создании социального жилья в компании других волонтеров. Он долго служил во Фласе, одном из кварталов Макона, теперь его место в Гёньоне.

На уроках катехизиса Пьер Обри рассказывает детям смешные истории о стройках, жизни в плену во время войны, о том, как пришел в Службу обязательного труда. Благодаря Пьеру Обри было возведено около сотни домов. Возведено их будущими жителями, помогавшими друг другу.

Дети из обычных, скромных семей, таких близких сердцу кюре-строителя, очень любят и почитают его.

Этот человек ни на кого не похож. В его обществе ребята чувствуют себя еще вольготнее, чем на школьном дворе во время перемены. Он всегда просит учеников быть активнее, задавать вопросы о Боге, раскрашивать цветными карандашами отрывки из Библии, которые он распечатывает и раздает на уроках и бережно хранит в картонной коробке. Произнеся молитвы «Отче наш» и «Радуйся, Благодатная», священник организует во дворе, примыкающем к церковному, игру в «вышибалы». Никакой дискриминации, мальчики и девочки разбиваются на две команды и сражаются за победу. Слово отца Обри свободно, как птица, которую наконец выпустили из клетки. Этот человек как солнечный луч для всех вокруг. Если религия подобна ему, она то, что надо!

В этом году его учеником стал Жан Септамбр. Кюре обучает его катехизису с тех пор, как мальчик поселился у Мохтара и стал играть на органе после школы и в воскресенье после проповеди. Судьба Жана Септамбра очень тревожит отца Обри. Он давно научился разрешать деликатные и даже болезненные ситуации, случающиеся в жизни прихожан. Он исповедует их, облегчая душевные страдания. Кюре умеет слушать и слышать, а иногда и отвечать, но никто раньше не вызывал у него такой мучительной тревоги. В мальчике есть божественная искра, ему не место в Гёньоне. Отец Обри пытается говорить с Жаном, натыкается на молчание и воспринимает его как победу дьявола.

Вторничным утром 1961 года он открывает дверь сапожной мастерской Мохтара. Всего в двух местах священник чувствует себя как дома: на стройках, перекусывая с португальцами, и на площади Форж, в обществе Мохтара, переделывая мир за третьей чашкой кофе.

Юная Колетт сидит за швейной машинкой и работает над ремнем. У Мохтара между коленями зажат башмак, он держит молоток. Радиоприемник передает тихую музыку, пахнет кожей и клеем. Июньское солнце освещает полки и прилавок. Сапожник и его ученица сразу оторвались от дел при виде кюре. Первой заговорила Колетт:

– Вы расхотели, чтобы Жан играл в церкви? Его музыка вам мешает?

– Как она может мешать? – отец Обри почти обиделся. – Разве что идиоту или атеисту.

– Сенешалю мешала.

– Маркиз не воспринимает красоту. Хотите доказательства? Он убивает оленей. Дело в другом: что мы сделаем для Жана?

Колетт повернулась к Мохтару, и тот сказал:

– Я не отец малыша. И сделать могу одно: приютить его, чтобы он играл в твоей церкви.

Священник обвел их лица лукавым взглядом и сообщил со всей возможной торжественностью:

– Сегодня утром я молился Господу и придумал, как оплатить его учебу.

* * *

Кассета № 12

КОЛЕТТ

Металлургический завод в Гёньоне модернизировали, и город скоро станет столицей нержавейки! Можешь себе представить, Аньес? Наш малюсенький город в центре Франции прославится на весь мир! Это спасло финансовое положение Мохтара, но и мое тоже. Все, кто приезжал в Гёньон, чинили обувь в нашей мастерской, и я стала работником, а не подмастерьем, платила Мохтару деньги за себя и Жана. Завод должен был принять на работу четыре тысячи человек. Наступал его золотой век. Вот так родилась идея отца Обри. Городу требовалось новое жилье, строился рабочий квартал на средства завода, назвали его «кварталом Победителей». Дома ставили бок о бок в нижней части Гёньона, квартплата предполагалась низкая. Наш кюре пообщался с директором завода, чью фамилию я забыла, и предложил провести благотворительную лотерею, чтобы предприятие и церковь стали меценатами вундеркинда. Кажется, мужчина чуть со стула не упал.

– Вундеркинд в Гёньоне?

– Вы бы знали, если бы ходили на мессу, месье.

Каждый сможет купить билет, а тот, кто выиграет, получит дом. Да. Разыгрываться будет дом. Собрать необходимо много денег, ведь Жану совсем мало лет, и учиться придется долго.

Этот дом стоит до сих пор. Сходи на него посмотреть, Аньес, и поблагодари. Он находится на дороге Тулон-сюр-Арру в сторону замка Прель. Помнишь, мы ездили туда с Луи Бертеолем?

Колетт берет паузу, но запись не выключает. В какой она комнате? Который может быть час? Как она одета? Прослушивание кассет требует мысленной реконструкции.

КОЛЕТТ

Завод должен был предоставить участок и материалы, а наш кюре и его товарищи-мастера – сделать все остальное. Отец Обри старался изо всех сил. Каменщики, землекопы, экскаваторщики, кровельщики, водопроводчики – все согласились и пошли за ним, и в первую очередь – завод. Дом построили за несколько месяцев. Очень простой. Похожий на те, что строили в 60-х. Три комнаты и гараж. Внутри я была один раз. В тот день, когда выигравший получил ключи… Семья Эте…[31] Я хорошо знаю их сына Антуана, он и сейчас живет в этом доме.

Колетт умолкает. Я слышу непривычный звук ручной паузы. Потом она продолжает.

КОЛЕТТ

Отец Обри твердил, что нужно торопиться. Что Жан должен как можно скорее приступить к занятиям музыкой. Он просто заболел этой идеей, стал нетерпеливее меня. Много позже я узнала, что маркиза доверилась ему, сказала, что муж следит за ней, но она все равно во что бы то ни стало поможет осуществить план. Всех заворожил талант моего Жана. Кроме матери… За две недели до начала мероприятия по городу распространилась новость: среди жителей Гёньона есть один маленький гений, крестьянский сын, растущий без отца… Население должно сплотиться и послать малыша учиться в Лион. И – самое главное – в лотерею разыгрывается дом.

В последнее воскресенье перед великим событием 60-х годов гёньонская церковь и площадь были заполнены народом. Люди пришли послушать музыку и помолиться в надежде получить желанный выигрыш. Пришла даже мать – закаменевшая, с белым, как платье для первого причастия, лицом. Я