Тата - Валери Перрен

Я продолжила рассказывать комиссару о моем будущем фильме. Он слушал молча, не сводя с меня внимательного взгляда.

– Однажды в кабинет детектива входит четырнадцатилетний паренек Сами. Он объясняет, что пропал его друг Мартен и что он, в отличие от других, не верит в побег. Он чувствует, что с другом произошло несчастье, что тот не мог сорваться с места ни с того ни с сего. Детектив не хочет браться за это дело, детские россказни его не интересуют, а у Сами еще и денег нет, чтобы заплатить профессионалу. Проходит несколько месяцев, и однажды утром детектив читает в рубрике происшествий любимой газеты, что Сами исчез на следующий день после того, как приходил в его кабинет. Чувство вины подталкивает его к активным действиям, и он узнает, что Сами соврал: ни один ребенок по имени Мартен не числится пропавшим. Тем не менее он не бросает дело и отправляется в коллеж, надеясь выяснить, реален мальчишка или нет… Мне понадобится ваша помощь, комиссар Серран. Объясните, как взаимодействуют национальная полиция, муниципальная полиция и жандармерия. Прочтите коротенькую лекцию на тему, кто за что отвечает, имеете ли вы доступ к одним и тем же данным, кто регистрирует жалобы, кто дает им ход, в какой момент вмешивается полиция или жандармерия, почему так, а не иначе. Главное – какие у вас отношения с частными детективами, случается ли вам сотрудничать?

– К вашим услугам, шеф. Чем кончается ваша история? Откуда название «Молчание Бога»?

– Узнаете на предпремьерном показе…

Я написала сценарий за несколько месяцев и часто консультировалась с Полем Серраном. Несмотря на занятость, он всегда отвечал сразу или перезванивал через час. Несколько раз мы встречались в кафе, в монтажный период он неоднократно сам звонил, интересуясь, все ли в порядке, а потом пришел на парижскую предпремьеру. После показа я пригласила его присоединиться на сцене к нам с артистами. Потом мы не встречались, только поздравляли друг друга с Новым годом 1 января. Как-то раз он написал, что видел мой последний фильм. С тех пор утекло много воды, а пока она «текла», моя тетя умерла. Дважды.

А теперь я должна организовать ее похороны. Сжечь тело и развеять немного пепла на стадионе «Жан-Лавиль», после чего закопать урну в землю на лионском кладбище, рядом с родителями. Легче забраться на гору…

45

5 ноября 2010

– Никто не просыпается однажды утром и не говорит себе: «Вот здорово, напьюсь сегодня до поросячьего визга!»

Понятия не имею, почему тема разговора изменилась на 180 градусов. Мы с Льесом в Крезо. В крематории. Гроб Колетт из «сублимированной» сосны уезжает в печь, где огонь достигает 850 °C. Похоронный агент объяснил, что тело превращается в пепел минимум за полтора часа: все зависит от телосложения усопшего. На тетю времени много не понадобится.

Мы с Аной дружно решили не устраивать панихиду в крематории, а провести ее в середине ноября на лионском кладбище, когда она вернется из тропического рая красивой и загорелой. Сообщение о мероприятии появится на последней странице местной газеты. Агент, с которым я общалась, когда выбирала гроб, дал мне координаты одного «доброго человека», сказав, что тот не моргнув глазом нарушит правила и позволит мне взять немного праха, чтобы исполнить волю Колетт и развеять его на стадионе «Жан-Лавиль». Официально урна останется в крематории до лионской церемонии, а потом «переедет» в склеп к моим родителям. Фамилия Колетт будет выгравирована на стеле, под скрипкой и роялем. Раньше я хотела упокоиться рядом с Пьером. Так принято формулировать, хотя меня нет уже три года. Большая часть Аньес замерла. Некоторые люди не оправляются от разрыва с любимыми. Случается и такое.

Еще несколько лет назад Ана все время спрашивала: «Мам, это правда? Так бывает?» Мы с ее отцом рассказывали придуманные истории, и дочь испытывала физическую потребность знать, что истинно, что нет.

Когда я уйду, буду лежать рядом с ними. С Жаном, Ханной и Колетт. А к скрипке с роялем на памятнике добавится кинокамера. Мы четверо снова будем вместе, как в те времена, когда ходили к Жоржу Везану на новогодний ужин. В память о Колетт можно выгравировать на мраморе футбольную бутсу или мяч. Интересно, что бы выбрала она сама?

Я хотела сохранить воспоминание о тете, сидящей в сапожной мастерской за старым, закапанным воском, маслом и пигментами верстаком. О взгляде, которым она смотрела на футбольное поле, когда игрок «ее» команды забивал гол. О том, как она восхитилась, впервые увидев Ану. Чтобы проститься с Колетт, я попросила сотрудника похоронного бюро накрыть тело простыней и, когда ее положили в гроб, наклонилась и шепнула: «Спасибо за кассеты, спасибо за доверие, люблю тебя».

Мы с Льесом берем кофе в автомате, который все напитки, даже супы, наливает сладкими, и ждем выдачи праха в коридоре с видом на внутренний садик. Деревья стоят голые под свинцовым небом, грязно-белый кафельный пол дополняет унылый пейзаж.

– Как получается, что однажды все получается? Что помогло тебе бросить пить?

– Отношение медперсонала. Каждый раз, когда я допивался до невменяемого состояния и Натали запихивала меня в клинику, я «выходил на волю» уже следующим утром. Она надеялась, что пациента пошлют к психиатру, чтобы тот помог ему защититься от себя самого, но ни один врач «скорой помощи» не захотел заняться лечением. Все считали, что я способен справиться с пагубным пристрастием самостоятельно. Они перекидывали меня друг другу, как горячую картофелину, а я обводил их вокруг пальца, как наивных детишек, обещая исправиться, и меня отпускали. Натали звонила им, оскорбляла, умоляла, объясняла, что я в смертельной опасности, они отвечали: «Это не наша проблема…» Сначала ты попадаешь в больницу молоденьким-хорошеньким, и медсестры смотрят на тебя с сочувствием, а в тридцать пять ты для них босяк, каких много. Алкоголика не считают больным, он – досадная неприятность, от которой нужно избавиться любым способом. В Гарше службу аддиктологии[38] возглавляет Валентен Авенир[39]. Нарочно не придумаешь. Но с ним шутки плохи, лапшу ему на уши не навешаешь.

Он говорит: «Я никого не спасаю. Ты должен спасти себя сам…» Я дошел почти до точки, и Натали разбила свою копилку, чтобы перевести меня туда. Стоит это очень дорого, но она утверждает, что никогда не вкладывала деньги выгоднее. Человек не перестает пить, чтобы угодить окружающим. Так это не работает. В Гарше я понял,