Плач умирающих звёзд - Стейс Крамер

– Коса! Туман ждет! – звал Геза.

– Иду! – откликнулась Калли. Покидать одноклассниц, тем не менее, она не торопилась. Калли смаковала каждую секунду устрашения уже без того до смерти напуганных змеек. Не хотелось ей до этого дня, чтобы кому-то открылась тайна о ее досуге в Голхэме, но раз Вселенная так распорядилась, то тут уж ничего не поделаешь. – Девочки, я долго терплю. Но всегда наступает такой момент, когда даже самому терпеливому человеку сносит башню. Если я захочу, эти парни сотрут с лица земли вас и всю вашу семью.

Не солоно хлебавши, едва-едва шевеля ногами из-за пережитого потрясения, сестры Максвелл покинули «Машеньку».

* * *

После того как среди учениц разнеслась молва о том, что Калантия ведет двойную жизнь – приличная девочка в «Греджерс» и отвязная наперсница «чертей» в Голхэме, – травля ее подруг умерилась. Всех эта новость выбила из колеи, никто не знал, как теперь вести себя лично с Калли, поэтому большинство предпочло просто шарахаться от нее, как от прокаженной. «Дисциплинарная комиссия» тут же вычеркнула из списка штрафников ее вместе с Эл, Искрой и Рэми; Индия освободила Диану от обязанностей «горничной».

Девчонки не обрадовались такому внезапному потеплению со стороны их тиранов, поскольку понимали, что те после короткой передышки непременно начнут по новой гнобить их. Давление, ненависть, обостренность оставались главными составляющими общей атмосферы «Греджерс». Диана и ее союзницы чувствовали себя всеми отверженными, неприкаянными. Этот первобытный страх отъединения от общества, – самый большой страх человека как существа социального, – нанес ощутимый ущерб их юной психике.

* * *

Калли была нечастым посетителем острога, где временно содержали Никки. Приходила она туда просто ради одолжения. Никки взяла на себя вину Калли, когда выяснилось, что последняя проникла в ее дом с Инеко и Бейтсем для того, чтобы украсть дорогие по стоимости и для души драгоценности (в частности, колье, подаренное Кармэл Бронсоном Кингом). Если бы Никки не прикрыла свою подругу, то Калли давно бы находилась в том же месте, которое она посещала в качестве обычного визитера. Калли вело к Никки не сердце, а долг, оттого и беседы она вела с ней сухие, короткие, натянутые.

Но в этот день все изменилось. Узнав, что пережила Никки в Тайсе, Калли не могла спокойно есть, спать, учиться… Ее мучили вопросы: почему Никки все это время общалась с Элаем как ни в чем не бывало, даже пригласила его на свой день рождения? Как она смогла его простить? За что он так поступил с ней? Эти вопросы и привели ее к Никки. С искренним любопытством и состраданием она стала расспрашивать обо всем подругу, а та в ответ грозно завопила:

– Это не Элай, не Элай, НЕ ЭЛАЙ!!! Оставьте вы его в покое!!!

– Но если не он, то кто тогда?.. – изумленно спросила Калантия.

– Не все ли равно? Никого за это не накажут. Я и Элай – два козла отпущения. Только ему подфартило – он уже мертв, а меня все еще добивают.

– Никки, назови имя, – потребовала Калли.

– Я не хочу.

– Почему?!

– Мне противно.

– Я прошу тебя. Зло должно быть ввергнуто в ад. Уступи мне это право.

Озноб ужаса волной прокатился по телу Никки, когда она повнимательнее всмотрелась в лицо Калли. Та глядела на нее в ответ с яростью медведицы, защищающей свое дитя.

– Калли… что с тобой? Ты как будто и не ты сейчас.

– Говори. Я жду.

– Гас… – Услышав, наконец, от Никки имя ее мучителя, Калли уже было успокоилась. И каково же было ее удивление, когда Дилэйн продолжила: – Обри, Келсей, Хорас.

– Они вчетвером тебя…?!!

– Ага, – кивнула Никки, опустя очи долу, а затем рассказала сжато о том, кто это такие, зачем приехали с ней и Элаем в Тайс, чем вся компания занималась там на каникулах. Про видео, задумку Рэми и договор Элая с сестрой она умолчала.

– …Эти ублюдки и ада недостойны! – глухо прорычала Калли, не помня себя от гнева. – Где их найти?

– Да зачем тебе это знать? – Калли оставила Никки без ответа, только строго-престрого воззрилась на нее и нервно сжала губы. Никки поняла, что ей проще сдаться, чем выдержать такой напор. – В «Джиттсе»… Каждые выходные они зависают там в приватной комнате.

* * *

Только ли чувство долга стало виновником того, на что решилась Калантия? Ответ на этот вопрос она и мы с вами узнаем позже.

А сейчас ответьте-ка вы мне, слышали ли вы хоть раз суровое: «Не зарекайся!»? Это не просто такой поучительный «шлепок» от блюстителей нравов, как может показаться на первый взгляд. Никогда не говорите: «Ой, да я в жизни не смогу…», «Я точно не такая / не такой!» Ведь стоит лишь подумать об этом, как Судьба подкинет вам занимательное испытаньице, при котором вы сразу все «сможете» и станете «такими».

Вот Калли рассуждала так же: «Я ни за что не буду участвовать в делах Тумана и Гезы! Я не стану такой, как они!» Судьба тихонько посмеивалась над Калли, когда та, некоторое время спустя, САМА подошла к главарю с заманчивым предложением:

– Туман, у меня есть к тебе дело.

Савьер резко схватил ее за руку.

– Ты что делаешь?! – испуганно прошептал он.

– Не вмешивайся.

– Какое дело? – лениво осведомился Туман, натирая кий.

– Нужно наказать четверых ублюдков, – без тени страха заявила Калли.

– Хм, наказывает только Бог. А мы играем за другую команду, – осклабился главарь.

– Ладно… я не так выразилась. – Засим Калли громко обратилась ко всем присутствующим разложенцам в «Машеньке»: – У кого-нибудь есть желание срубить бабла по-быстрому?

– Зачем ты задаешь идиотские вопросы? – рассмеялся Геза.

– Те четверо ублюдков, про которых я сказала, мажоры из Бэллфойера. У них всегда при себе есть неплохой кэш.

– Так с этого и нужно было начинать, – расплылся в улыбке Туман.

Может быть, Туман и не согласился бы на авантюру Калли, если б ему не было так дьявольски скучно в тот вечер, но это уже не имеет значения.

Удача явно была на стороне Лаффэрти, так как оказалось, что охранники клуба «Джиттс» являются давними приятелями Гезы. Те без лишних вопросов пропустили Калли и ее армию костоломов через черный ход, минуя камеры видеонаблюдения.

В приватной комнате, где так любили развлекаться Элай и Никки со своей пребезобразной компанией, творилось лютейшее бесчинство: Обри валялся на полу в наркотическом угаре, жуя чей-то использованный, еще тепленький, презерватив; Гас и Келсей одновременно совокуплялись с местной жрицей любви на столе, а Хорас сидел напротив, на диванчике, любовался порнографическим зрелищем и онанировал. В разгар этого «веселья» ворвались