На волоске - Лиза Сивен

— Привет! Что ты здесь делаешь?

— Просто ходил постричься, а ты?

— Шопиться. Ты придешь сегодня вечером? Мы все идем пить кофе в «Соловья»!

Мне показалось или она только что покраснела?

— Смотря что скажет Леана.

— Тогда до скорого! — бросает она и кидается догонять свою мать.

Когда до меня доходит, что она узнала меня в торговой галерее с первого взгляда, я понимаю, что стоит еще старательнее избегать ее в школьном дворе.

Глава 32

Встречаться с такой девушкой, как Леана, мечтает любой наполовину лысый восемнадцатилетний пацан… Не имея ни малейшего понятия ни о цене, которую придется заплатить, чтобы сохранить свою лысину в тайне, ни о том спектре эмоций, который придется испытать. Теперь я знаю, что все это измеряется литрами пота. Честно говоря, я проклинаю все те фильмы, в которых Кларк Кент так непринужденно выходит сухим из воды, всего лишь надевая на нос очки.

Я в отчаянии хватаюсь за ограничитель, находясь на волоске от панической атаки.

— Все будет хорошо! — убеждает Леана. — Клянусь тебе!

— Я говорил тебе, что ненавижу аттракционы?

Мои ладони настолько вспотели, что прилипают к ограничителю.

— Это совсем не страшно! — радостно повторяет она.

Конечно, ее-то волосы точно не сорвет на скорости, которую развивают вагончики в «Гиперпространственной горе»[9]. Надо было взять с собой шапку. Или надеть на голову пластиковый пакет. Все что угодно, лишь бы парик не слетел!

Вагончики трогаются. Сердце колотится как сумасшедшее. Еще несколько секунд, и мы взлетим. Почему я просто не слился, как собирался? Ноги моей не должно было быть тут! Я даже отрепетировал маленькую речь, но нет, надо было распушить хвост, когда уязвили мою взбунтовавшуюся мужскую гордость. Во всем виновата Сурая, которая рассмеялась, потому что думала, что я шучу, когда я отказался покупать Fastpass[10]. И вот я наказан… Если наши дороги — или мне стоило сказать «траектории»? — с нанокожей вдруг разойдутся, я никогда не оправлюсь от этой потери!

Аттракцион замирает на рельсах перед пуском, прерывая мои размышления. Я возношу молитву святому Иоанну Крестителю, покровителю отрастающих волос, чтобы он защитил мою волосяную накладку. А в следующий миг головокружительный вихрь уже подхватывает и несет меня сквозь космос, вспышки лазеров и космические баталии. Резкие толчки мешают мне защитить голову руками, и я ору вместе со всеми, пока Сила или, вернее, темная ее сторона продолжает увлекать нас вперед.

На фото, которое увековечивает нашу поездку, я выгляжу как идиот: я зажмурил глаза и схватился за парик.

— Будто небо падает тебе на голову, — говорит Анна София, радуясь тому, что ее вообще позвали с нами.

К счастью, никто не хочет платить пятнадцать евро за снимок, на котором у всех дикие рожи — даже у Сураи, косички которой встали дыбом, когда мы полетели вниз. Я намеренно не акцентирую внимание на том, что ее спутник Иман — высокий парень с прекрасными зубами и дредами, которые придают ему мужественности, — единственный, кому удается хорошо выглядеть в любых обстоятельствах. Подруги в полном составе: Леана, Сурая, Анна София, Исса и Анжелика. Иман, с которым мы обменялись рукопожатием, явно, как и я, чувствует себя не в своей тарелке. Нам трудно участвовать в разговорах девчонок о школе, где теоретически и духу нашего никогда не было. Поэтому я делаю все возможное, чтобы как можно чаще ускользать от других с Леаной.

— Какой же ты все-таки бука! — смеется она надо мной, пока я затаскиваю ее в один из магазинчиков парка.

Я затыкаю ее поцелуем.

— Я здесь не для них, вообще-то.

Она возвращает мне поцелуй, забираясь рукой мне под свитер. Моя температура подскакивает за секунду. Я прижимаю ее к себе, пока перед глазами проходят картинки, запрещенные к просмотру лицам младше шестнадцати лет.

— К тому же, может быть, так мне удастся убедить тебя обойтись без катания на экстремальных аттракционах.

Шапка с помпоном сползла ей на лоб. Непослушные прядки выбились из полураспустившейся косы. Она заливается смехом:

— Мечтай! Но если честно, я обожаю, когда ты паникуешь: ты такой милый.

— Я не паникую!

— Да-а?

— Я просто не хочу умирать.

Мои попытки оправдаться cмешат ее до слез. Женщина, которая смеется, уже наполовину отдается. Докатился, теперь я цитирую своего отца… Но Леана почти сразу же снова становится серьезной.

— Пожалуйста, дай моим подругам шанс. Я не хочу, чтобы мне все время приходилось выбирать между ними и тобой.

Она явно не шутит. Вздернутый подбородок придает ей воинственный вид. Это быстро охлаждает мой пыл.

— Вы все прекрасно друг друга знаете, — принимаюсь я оправдываться. — Я не могу вставить в ваш разговор ни слова. Да и Иман явно не в своей тарелке!

Она разочарованно кивает и отводит взгляд, предпочитая рассматривать мягкие игрушки, от которых ломятся полки: тьма-тьмущая плюшевых Винни Пухов, стаканчики из плетеной соломы, футболки с эмблемой парка и тому подобное. Я делаю вид, что меня заинтересовала карандашница, и продолжаю разговор:

— Кстати об Имане, и давно они встречаются?

— С рождественских каникул, по-моему.

То есть совсем недавно.

— А в какую школу он ходит? Я никогда его раньше не встречал.

Рыжая красотка подозрительно морщит нос.

— Само собой, он же не с нами учится. Почему ты вообще спрашиваешь?

Я пожимаю плечами.

— Вообще-то, ты только что попросила меня постараться уделить твоим друзьям больше внимания.

Не удостоив меня ни ответом, ни поцелуем, Леана возвращается к своему скрупулезному осмотру кружек. Я же вроде не сказал ничего обидного! Меньше двух минут тому назад она отказывалась отпускать мою руку и вешалась мне на шею. Я не понимаю этих ее перепадов настроения.

Я чем угодно готов поклясться: на этой неделе я точно нигде не накосячил. Я звонил ей каждый вечер и отвечал на ее сообщения. И все-таки я всегда стараюсь как можно быстрее свернуть разговор. Мне трудно разговаривать с ней без парика. И неважно, что она не видит меня, — мое красноречие куда-то исчезает, я растекаюсь лужицей и больше не чувствую себя… крутым. И в итоге пытаюсь сделать разговор как можно короче, хотя она этого терпеть не может.

Но взамен я освобождаю для нее все выходные. В прошлое воскресенье я помогал ей «с математикой» в ее комнате, пока в гостиной сидели ее родители. «Здравствуйте, месье, здравствуйте, мадам, да, да, мы будем хорошо себя вести, не волнуйтесь».

Страсти между нами накаляются, хотя мы