Суп без фрикаделек - Татьяна Леонтьева

– Да, Танюсечкин, – выдохнула Светка, праздники не пошли нам на пользу… – И открыла последнюю бутылку пива.

Пиво заканчивалось, сигареты заканчивались, последняя наша еда ехала к Мише в пакетах.

А деньги кончились ещё накануне. Мы перетрясли наши сумки и выгребли всю мелочь: хватало как раз на билеты.

Станция называется Борисова Грива. Горстка домов, занесённых снегом. Ларёк с алкоголем и консервами. Колония в семи километрах от этой Гривы. Говорят, дотуда ходит автобус. Но какой автобус пятого января? В посёлке мы не увидали ни одного человека даже за околицей, не то что за рулём. Я была уверена, что борисовогривцы сидят у телевизоров, похмеляются и жрут салаты.

А чтобы во дворах не хулиганили, они спустили собак.

И вот мы со Светой месим снег на занесённой тропинке. Нам предстоят семь километров пешком. А мимо нас то и дело пробегают собаки. Первая протрусила старая и облезлая. С широкой спиной. Эти обычно безобидные. Но сердце у меня ёкнуло будь здоров. Вторая оказалась побойчее. Свернула на тропинку и залаяла в нашу сторону.

Светка, не сбавляя шагу и не оборачиваясь, запела:

– К-и-исик… За-а-айчик… Ты чего на нас лаешь? Мы хорошие…

Я прямо чувствовала, как в моей крови бурлит адреналин. Как он испаряется через мои поры и достигает носа собаки. Как он даёт ей сигнал, и… И она вот-вот вцепится мне в ляжку. А то и в лицо.

Мы шагали след в след. Собака не отставала.

– Света. Тебе страшно?

– Ну… – неуверенно сказала Светка. – Если только чуть-чуть…

– А мне очень страшно, – призналась я.

Тут же даже никто не выйдет на помощь. Нас тут снегом заметёт… Все у телевизоров…

Когда мы вышли на трассу, псина отстала.

Через десять минут нас подобрал дедуля на жигулях.

– А мы вот с бабкой с рыбалки едем…

– А мы это… друга навестить… – пояснили мы.

– Но-но. Это дело хорошее, – похвалил дед, но больше с нами не разговаривал.

Он довёз нас до самых ворот.

Это местечко называется Грибное. Там тоже есть ларёк с алкоголем и консервами. И там тоже живут люди. Что они там делают, в этом Грибном? Собирают грибы? Работают в колонии?

Бетонные заборы с рядами колючей проволоки. Пейзаж довольно-таки уныл. Мы стукнули в окошко КПП. У нас оставалось полчаса на свидание.

– К кому?

– К Орлову Михаилу Юрьевичу.

– Кем приходитесь?

– Бывшая жена и подруга.

– Ожидайте.

И мы стали ожидать. Скурили по три сигареты. Съели припасённые бутерброды. Мороз пробирался под одежду.

– Ну где Миша-то? Чего его не ведут? – тоскливо вглядывалась Светка в окошко.

Наконец нас впустили. Мы сдали паспорта и мобильники. Дежурный методично вписывал наши данные в журнал посещений. Я взглянула на предыдущие записи. В одной графе значилось, кем приходятся посетители. Среди длинной вереницы бывших жён иногда попадались друзья и подруги.

Миша нам обрадовался. Деловито встряхнул пакеты.

– А туалетную бумагу взяли?

– Забыли.

– Молодцы.

И мы пошли в комнату для свиданий. Она находится тут же, при КПП, вся выстуженная.

Наверное, это не очень приятное дело – сидеть в колонии. Всё-таки не у себя дома. Зато кормят три раза в день. Выглядел Миша хорошо. Сытым и здоровым.

– Миша, – начала Светка. – У нас пятнадцать минут только. Тебя вели очень долго.

Я везла Мише невесёлое известие:

– Бабушка у тебя заболела. Мама ждёт, что ты приедешь.

– Ясно, – кивнул Миша. – Ну а сами-то как?

Светка стала пересказывать последние новости. Бросила Гошу. Задружила с Пьером.

– Француз? – улыбнулся Миша.

– Еврей, – засмеялась Светка.

Миша посмотрел на неё с уважением.

Хорошо, что Светка со мной. Свои делая с Мишей не обсуждаю. А про Мишины знаю с прошлого раза. Говорить нам уже давно не о чем.

Пока они болтали, я сбегала в туалет. Настоящий такой деревенский сортир с глыбой желтоватого льда. Дверь не закрывалась.

После туалета стало вдвойне холодней.

Миша рассказывал свои скудные новости. Кончилась положуха. Не хватает туалетной бумаги. Положуха? Это то, что положено, что в колонии выдают. Зубная паста там, щётка… Зона тут красная. Что значит красная? Ну это когда менты рулят. Вот конкурс стенгазет проходит среди колоний.

– Не хочешь поучаствовать? – спросил меня Миша. И стал убеждать, что это мой шанс прославиться. А ему сократят срок за участие в самодеятельности.

– Как-нибудь в другой раз, – сказала я.

И мы засобирались.

– Спасибо, что зашли, девчонки, – помахал Миша и пошёл к корпусу по тропинке. Как всегда, ссутулившись и чуть переваливаясь.

Ему оставалось ещё дней двадцать.

А перед нами развернулись семь километров до Борисовой Гривы.

– Ничего, Свет, сейчас согреемся, – сказала я.

Темнело. Вчистили мы так, что и правда скоро согрелись.

– Опаздываем? – всё время спрашивала Светка.

– Да нет, – уверяла я. Я уже ходила этой дорогой и прикидывала, что мы укладываемся.

– Больше не могу, – простонала Светка. – Буду ловить попутку.

– В жопу попутку. Мало ли кто там окажется.

– Плевать, – сказала Светка и стала оборачиваться. Но никаких попуток на горизонте не было.

Наконец тормознули какие-то бритоголовые парни. В салоне у них играл ужасный рэпак. Мне сразу стало не по себе, но Светка запихала меня в машину, и мы наперебой защебетали:

– Нам вон только до угла. Мы покажем…

– Тут недалеко…

– Это недолго…

Мы сидели притихшие, а парни гнали машину, не обращая на нас никакого внимания. Ну а собственно, что им – сразу так вот начать нас грабить и убивать? Или насиловать? Теперь, когда мы уже внутри, можно никуда не торопиться. Вот доедут до какого-нибудь гаража – и тогда с нами разберутся.

Такие мысли перебивали даже рэпак. Но на удивление, парни высадили нас на повороте.

– Ну вот, а ты боялась, – упрекнула Бабурина.

– А разве не страшно?

– Зато не холодно, Таня. И быстро.

Всю дорогу в электричке мы проспали, ёжась от холода. И до дома добрались совершенно обессилевшие.

В последние дни Миша стал позванивать мне и спрашивать, не хочет ли его кто-нибудь встретить. Но никто не хотел. Я не хотела тоже. Мне хватило впечатлений от прошлого раза.

Мишу выпустили утром, а к обеду он был уже изрядно пьян. Это я поняла и по телефону.

– Вот я вышел, – объявил Миша.

У меня к тому моменту Светку сменила Янка Шинкевич, и мне не хотелось долго разговаривать с пьяным Мишей. Есть вещи и поинтереснее.

– Поздравляю, – сказала я. – И чего?

– Чего? А того, что хуёвые вы какие-то передачки возили, Татьяна Васильевна…

– Это сыр-то с колбасой хуёвые передачки?

– Перепелиные яйца какие-то…

– Да мы к тебе ехали в такие гребеня…